Лыжный поход Зюраткуль-Катавка

Маршрут: оз. Зюраткуль - г. Лукаш - г. Нургуш (1406) - г. Уван - хр. Большая Сука - д. Катавка.

Время: февраль 2002

Участники: , , , Овчинников Валя.

Пролог.

Это был первый поход, в котором я первый раз почувствовал то, что коренным образом отличает зимний поход от летнего. Серьезность. Серьезность зимней горной природы - и ответная серьезность разумного человека. Это летом ты можешь ошибиться, уйти не туда, потому что не умрешь с голоду и спать можно даже прямо на земле, а вот зимой расслабляться и играть с горами не нужно. Не стоит.

И мне это очень понравилось. Именно за этим я теперь и буду ходить в зимние походы. За тяжестью в заключенных в лыжи ног, за утоптанной вокруг костровой сетки тропинкой, - да, конечно, и за этим тоже, но самое главное - за ответственным автономным существованием наравне с суровой зимней природой холодного, пусть и совсем Южного Урала.

О таком походе мы мечтали давно. Сразу после того, как два года назад с Тимофеем залезли на Машак и увидели там, что такое погожий зимний день с вершины тысячной горы... То, первое впечатление осталось на всю жизнь, и сильно запало в виде острого желания пойти в такой поход еще. Сколько раз мы с Андрюхой говорили "вот, надо обязательно в эту зиму пройти по Зигальге", "этой зимой обязательно пойдем по Зигальге"... А все никак не получалось, дела и обстоятельства каждый раз ставили какую-нибудь подножку, и поход пролетал, оставаясь в планах на следующую зиму... Город никак не хотел нас отпускать надолго. Брахмур, Таганай, Ажигардак, Таганай, опять Ажигардак, опять Брахмур, и так далее... Замечательные зимние ПВД... Ажигардак - уже давно как городской парк Якутова, а Таганай - это тот же парк Якутова, только побольше и ехать до него дольше...

Наверное, в эту зиму мы окончательно дозрели.

И теперь я могу гордиться, что именно с моего телефонного звонка Андрюхе начался этот поход, ставший самым моим красивым и мощным, и открывший какую-то новую страничку в книге меня-лыжного-туриста.

И я жутко благодарен всем тем, без кого этот поход никогда не получился бы.

Заброска. (30 января, среда)

Как это часто бывает, почти до самого последнего момента не было ясно, кто с нами пойдет, - а значит, не было ясно, какую палатку и какие котлы нужно брать. Вечером перед выездом, выяснилось, что Рустик с нами все-таки пойдет. Сложилась замечательная компания людей, которые любят ходить в зимние походы, и умеют это делать, - а значит у нас получится все. Четверо туристов, накопивших достаточно опыта для того, чтобы шагнуть на какой-то новый уровень и получить что-то важное, смело вышли навстречу зиме.

Если бы солнце смогло в то утро пробиться сквозь густые мокрые тучи, оно нашло бы нас сидящих в самой утренней электричке, выходящей в 3.50мск и идущей на суперпонтовый и столь же неуютный вокзал в Кропачево. И хотя ему это так и не удалось, настроение было боевым. В Кропачево выяснилось, что мы совершенно зря так рано вставали и вполне могли приехать на следующей электричке. А так пришлось куковать на вокзале долгие несколько часов. Впрочем, можно было попробовать выспаться за бессонную ночь, и я так и проспал все это время, сидя в кресле и обняв руками рюкзак.

В электричке всех опять разморило, и через час мы вылезли под все также затянутое облаками небо на станцию Вязовая... Тут электрички ждать было около часа, и мы решили зайти в станционную столовую. И не прогадали! Несмотря на то, что рабочий день там уже скоро заканчивался, нам быстренько сварили по тарелке супа и тарелке же вкуснейших пельменей! Весь плотный обед обошелся нам по 16р на человека... Раздобревшие мы вышли на платформу и ждали оставшееся время там. Рустик полез фотографировать пейзаж в стиле индастриал, а мы просто скучали...

В Бердяуши приехали уже в темноте. В электричке опять все спали, и даже пришлось попросить рядом сидящую тетеньку, чтобы она нас перед Бердяушами разбудила. В самих Бердяушах сразу стояла последняя в этой заброске электричка, которая нас за час довезла до города горняков Сатка.

В Сатке сразу на вокзале удалось узнать, что автобус до Зюраткуля ходит только три раза в неделю, и, хотя мы с днем и угадали, но автобус уже ушел несколько часов назад. Впрочем, мы были морально готовы к такому исходу. На вокзале нам много чего рассказали какие-то мужики, именно они посоветовали, например, на автобусе доехать до Челябинского тракта и оттуда уже идти пешком. Они же были первыми, кто пугал нас в тот поход волками.

Переписав расписание, мы пошли по темному вечернему городу туда, откуда уезжают все автобусы. Центр маленького по сути городка заинтересовал интересной архитектурой двух и трех этажных домов, построенных, по-видимому, давным-давно. Кинув на площади у остановки рюкзаки, все, кроме меня, пошли погулять по городу. Сначала я ходил туда-сюда и читал объявления, потом, пользуясь отсутствием народа купил шоколадку с орехами и мрачно отъел от нее половину, а дальше просто скучал. До автобуса, который нас отвез на трассу, делать было решительно нечего.

В автобусе нас опять пугали волками, рассказывали, как они в этот год зверствуют ("в Бердяушах по улицам бегают, собак задирают!!!"), но, слава богу, ехать было недалеко, иначе, быть может, у нас не хватило бы духу вылезти в ночь.

Вот автобус уехал, и мы стоим посреди темноты у трассы, по которой изредка проезжают машины, и нам уходить по скромной дороге в сторону, в лес. Жутковато было, надо сказать. Наслушались рассказов... Повесив поближе ножики и ослабив мой топор-тамагавк на рюкзаке мы отправились по дороге... Как только мы ни пугали друг друга на этом самом жутком (наверное, потому что первом) участке дороги до подсобного хозяйства! Больше всех, наверное, перепугали Валю, потому что в деревне, когда к хору пугателей присоединились еще и местные ("да вы что! не ходите в лес, вас волки там съедят!"), он достал у меня из рюкзака фонарик-жучку и дальше шел с ней.

Попытались в деревне попроситься переночевать в какой-нибудь бане, но, потерпев неудачу в одном дворе, не стали дальше пробовать, а прошли через деревню, решив встать где-нибудь прямо на ее окраине. Но воздух нестерпимо вонял производством удобрений (не путать с обыкновенным деревенским запахом, к которому легко привыкаешь, и который не очень даже и противный), и даже на краю деревни, даже отойдя от нее пару сотен метров, мы все равно ощущали висящий в воздухе противный тяжелый кислый запах...

Поэтому хочешь не хочешь, а пришлось отойти подальше. Там, в пятидесяти метрах от дороги, среди елочек мы и разбили наш первый лагерь. Надо сказать, что снега в эту зиму поразительно мало, наверное, как в компенсацию за прошлую зиму, когда наоборот все боялись весеннего наводнения - столько тогда снега нападало... Вот и здесь, казалось бы, за городом, мы спокойно ходили без лыж по лесу, проваливаясь очень мало...

Поставили палатку, не стали разводить костер, а закинув в палатку рюкзаки, сами залезли в нее и съели все взятые из города перекусы. Было настолько все по фигу, что даже луковицы съели с кожурой, никому и в голову не пришло их чистить... Время перевалило заполночь, поэтому все сразу завалились спать.

Первый походный день. (31 января, четверг)

В этот первый походный день проснулись около 8.40. Ничего, все целые проснулись, видимо волки не посмели подойти так близко к деревне. Перекусов у нас больше не было, а завтрак решили не варить. Собрались, вышли обратно на дорогу, выпили бутыль молока и пакет кефира и пошли под медленно падающим снегом по дороге в сторону Зюраткуля.

Пока мы готовились к выходу, в сторону озера уехало несколько подходящих нам машин. Когда мы вышли на дорогу, остались редкие машины, но либо это были легковушки, куда мы при всем желании вчетвером с лыжами не влазили, либо это были вредные грузовики, которые отказывались останавливаться (может, они нас принимали за волков?)... Надо было вставать раньше.

Мы шли по дороге, небо все так же было затянуто низкой облачностью, из которой медленно падал снег... Шли, пели песни, вспоминали походы, которые пролегали той же дорогой, Андрюха с Рустиком вспоминали, как весело по этой дороге они ехали год назад...

Наконец нам повезло. Машина-миникран, идущая прямо до Зюраткуля согласилась нас подвезти, и мы залезли в теплый кузов к большому доброму большерукому дядьке. В кузове во всю работал обогрев, и при желании, наверное, там можно было бы устроить баню, - так жарил этот обогреватель. Проехали Магнитку, до которой мы не дошли всего несколько километров, и машина пошла на длинный подъем-тягун к Зюраткульскому плато. Мы продолжали снимать шарф за шарфом и куртку за аноракой...

Наконец машина подъехала к Зюраткулю, и, покружив немного по нему, заехала в Дом Отдыха, чтобы снять там украшения с елки. Мы проблагодарили мужиков и пошли в сторону самого озера.

У ворот Дома Отдыха одели лыжи. Пока я с ними возился, мимо меня прошла какая-то бабуська, я не упустил возможности услышать от нее последние деревенские новости... Бабуська тоже попугала волками, посоветовала вообще никуда не ходить... "Говорят, у вас много волков в этом году?" - "Да, сынок, много..." - "А никого еще не загрызли?" - "Ну что ты такое говоришь! Тьфу-тьфу-тьфу! Не пока. Но к рыбакам подходят" - "Ну тогда, наверное, не страшно..." - "...И пусть, нам медведей хватает..." - "? !! ???? медведей?" - "А как же! По осени-то да... Вот, у Клавы корову задрал"...

В тихой задумчивости я поехал догонять ребят...

По пути у меня возникла небольшая проблема с лыжами, поэтому, когда я скатился вниз, к плотине, наши все уже стояли там и смотрели на хребет Зюраткуль, затуманенный белой дымкой снега, все еще падавшего с неба... Посмотрели в шлюз, где бесновалась темная вода, и отправились, наконец, прочь от цивилизации.

По озеру там и сям россыпью виднелись точки - что еще делать зимой людям в деревне, как не рыбачить? Подошли к одному рыбаку, спросили у него о все той же проблеме с волками, и он нас окончательно напугал. Идти только днем, чуть темнеет - сразу костер, костер поддерживать всю ночь, под руками иметь фонарики, а хорошо бы иметь рядом запас каких-нибудь петард...

Но нас уже было не остановить. Приняли к сведению, и пошли вдоль берега по ровной поверхности озера в сторону знаменитого мыса... Слева к воде свисали наклоненные елки, которые я не раз и не два видел на фотографиях, на берегу среди причудливо изогнутых деревьев нашли дерево, на котором сфотографировался летом Андрюха... Я попросил его, и сам сфоткался в той же позе, только теперь уже на фоне зимнего пейзажа...

Дошли до мыса, я с огромным удовольствием увидел изогнутую сосну, которая обязательно встречается на фотках тех, кто идет фотографировать Зюраткуль... Там на мысе среди елок сварили обед.

Воду пришлось топить из снега, Рустик пошел было к видневшимся недалеко домикам в надежде найти там колодец и что еще, но скоро вернулся с ужасным рассказом... Вся небольшая деревня была абсолютно пуста... Не было никого из людей, и только ветер стучал неприкрытыми калитками и скрипел дверьми темных амбаров... И только снег, истоптанный людьми, да повсюду следы больших лап...

Поев, мы собрались и пошли поперек озера к первой горе в этом походе - горе Лукаш, которая как раз напротив самого узкого места озера, где мы и решили его перейти... Чуть левее Лукаша вдалеке виднелась часть Нургуша, но сам Нургуш прятался в облаках...

По озеру шлось легко и быстро. Даже и не заметили, как впереди выросла стена леса... Последний раз взглянув на Зюраткуль мы углубились в лес, траверсом обходя гору Лукаш, на которую залезать было совершенно незачем, и постепенно набирая высоту, чтобы потом выйти на седловину между массивом горы Лукаш и Первым и Главным Нургушом - одной из главных целей этого похода...

Долго шли по лесу, поочередно тропя... Но в этом походе то ли из-за небольшого количества снега, то ли из-за большого числа теплых дней, тропить было достаточно легко, даже в лесу снег не сильно оседал под лыжами, и даже, идя впереди, я не выматывался так, как два года назад во время похода на Машак...

Высота постепенно набиралась, но плохая видимость не позволяла сказать, когда же мы, наконец, выйдем на седловину. Наконец вышли на небольшую полянку, выходящую на гребень хребта. "Вот и седловина", сказал Дрон. Мы вылезли на хребет и нашли место для стоянки... Начинало постепенно темнеть...

Заготовили дров, сварили ужин, и к семи вечера делать уже было совершенно нечего. Значит пора спать. Положили рядом с палаткой кучу хвороста, который должен был легко загореться, положили на известные места в палатке топор и фонарик, хорошенько закрыли вход и легли спать. В тот день - каждый в своем спальнике. Правда, взглянув на Валю я изумился - лежит себе человек в теплой куртке! Оказалось, что у него короткий узкий спальник, и он его использует оригинальным образом - натянул на себя, сколько смог, а потом поверх одел куртку... (Валя потом жаловался, что в рукавах куртки мерзнут руки. Продолжение Валиной идеи: надо было заправить рукава внутрь куртки, тогда дырка автоматически пропадает и тепло лучше сохраняется.) Потушили свечку и затихли...

Сон не шел.

Воображение иногда играет странные шутки с сознанием, и тогда сознание воспринимает некоторые события совсем не так, как обычно. Мы в тот день были перепуганы волками, и теперь все лежали с расставленными ушами без сна в палатке и слушали, что происходит вокруг. А в ночном лесу при небольшом ветре столько звуков, что подумать можно все что угодно... Вот кто-то прошел вокруг палатки в небольшом отдалении, потом стал рыться в дроновском продуктовом мешке, повешенном на дереве... А кто-то другой в это время бродил с другой стороны палатки...

Это сейчас смешно, в теплой комнате, у лампы, а тогда все было абсолютно серьезно...

И когда среди ночи большая шапка снега свалилась с дерева на конек палатки и с шумом проехалась по полиэтилену вниз, - при этом звук был точно такой же, как бывает, когда утром Андрюха стягивает полиэтилен с палатки, - у меня душа забилась в панике в большой палец левой ноги - первое, что мне померещилось со сна - это волки ухватились зубами за край полиэтилена и стащили его с палатки!!!...

Так прошла вся ночь... Просыпаешься, слушаешь ночной лес, проваливаешься обратно в сон... Другим тоже не спалось. Им, в отличие от меня, было не так тепло, и они движением пытались согреться... Рустик шуршал пакетом, Валя отжимался... Так и промучались до утра...

Второй походный день. (1 февраля, пятница)

Встаем в 7.00. Спать больше не хочется, а наоборот хочется больше не спать, а вылезать из палатки и любым образом греться... За ночь чувствительно похолодало, а когда вылезли из палатки, сразу поняли, что нам, наконец, повезло - среди сосен чистым белым диском светила луна.

Почему-то много времени ушло на то, чтобы поджечь заготовленный противоволковый хворост, а потом все стояли, грелись у костра посреди темного леса, и было непривычно, что это не "уже темно", а "еще темно". Пока растопили воду, небо посветлело, а когда мы собрались выходить, верхушки сосен как всегда в лесу в такую погоду уже осветились потрясающим розово-оранжевым цветом.

Завтрака получилось не очень много, - пара моих манюнь чего-то жидкого, с виду только отдаленно напоминающего запланированную геркулесовую кашу. Зато у меня в моей манюне остался вчерашний рис с рыбой. Положив кружку в костер и подержав ее там некоторое время, мне удалось вытащить смерзшуюся за ночь вокруг ложки массу съедобины... Мне на завтрак хватило.

Рано выйти не получилось, как ни старайся, а выше головы не прыгнешь - воду из снега растопить - это долгое занятие. Зато вышли в самый тазик - солнце уже достаточно высоко поднялось, чтобы светить нам в глаза, отражаться от снега тысячами маленьких бликов...

Решили по верхушке хребта идти в седловину под Нургушом, и, когда залезли на самый гребень, сразу поняли, что ночевали не около седловины, а практически на вершине Лукаша.

А вид с гребня, круто обрывавшегося вниз к хвостику озера Зюраткуль, открылся потрясающий вид на хребет Москаль и частично на сам Нургуш... Однако уже там дул сильный ветер, поэтому мы решили побыстрее залезть на Нургуш и уже оттуда любоваться окрестностями. С высоты 1406 в такой день вид обещал быть просто неописуемым.

Вдоль гребня шел длинный скальник, обращенный на восток, его здорово освещало солнце, и мы просто не могли нарадоваться, идя вдоль него по маленьким сенокосным полянкам... Высоту набирать было бессмысленно, но все равно нас занесло на гребень, так что потом пришлось аккуратно спускаться вниз, сняв лыжи... Посмотрев с последней полянки на возвышающуюся впереди самую высокую точку Челябинской области, мы подивились, какой далекой она выглядит, а ведь в тот же день мы планировали очутиться уже наверху... И спустились в седловину.

Но сильный ветер постепенно испортил погоду. Небо все белело и белело, и пока долго шли по лесу на седловине, небо совсем затянуло, и пошел легкий снежок. Здесь снег был мягче, а лес буреломнее, и поэтому первому уже было довольно тяжело идти. Стали часто меняться... Но темп все равно упал, а седловина все не кончалась и не кончалась. И более того, подъем был неправдоподобно пологим. Наконец, испугавшись промахнуться мимо горы, мы свернули вправо и дальше пошли прямо по градиенту вверх.

Обедали сухпаем на склоне, сварить нормальный обед не было времени. Вспоминали поход на Машак, когда точно так же в обед кушали сухой геркулес с сахаром и изюмом... Рустик выдал всем по паре конфет, но воды не было...

Так, толком не отдохнув даже, пошли дальше вверх. Погода окончательно испортилась, от сияющей утренней солнечной погоды не осталось ничего, но на гору все равно стоило залезть, пусть даже в такую метель.

С лощины между двумя хребтиками-отрогами Нургуша мы траверсом поднялись на один из отрогов, и по склону его пошли в сторону вершины. Здесь снег почти совсем не проваливался, и траверсом выйдя обратно в лощину в ее верхней части, мы сняли лыжи и пошли пешком, потому что по крутому склону с очень твердым настом на лыжах идти было опасно - Валя в одном месте немного проехал на попе вниз по склону.

Здесь, еще даже не на вершине, уже дул сильный ветер, и, хотя мы уже давно поднялись выше кромки леса, окрестные горы тонули в облаках и снежной дымке, только край Лукаша, откуда мы пришли, еще был виден. Солнце мутным диском просвечивало сквозь тучи и сдуваемые с вершины Нургуша облака снега, иногда разгораясь до того, что слезились глаза, а иногда наоборот потухая до еле различимого кругляшка, чуть более светлого, чем окружающие его тучи...

Мы упорно лезли вверх по склону, сначала по привычке делая меандры, а потом и прямо вверх... Все давно одели пуховики, чтобы наверху не стоять в одних ходовых куртках, и поэтому идти быстро не получалось. Наконец мы вылезли на плато под вершиной, которая виднелась...

Здесь совсем не было видно солнца, зато ветер еще усилился и наши лыжи, привязанные по бокам рюкзака, проявили мощную парусность, которая все норовила если не повалить, то уж наклонить точно... Приходилось идти, наклонившись чуть вправо и вперед, чтобы противодействовать этому потоку ветра...

Мы в первый раз оказались в такой сильной пурге, и по неопытности, начали совершать ошибки. Во-первых, группа растянулась. В пургу совершенно недопустимо растягиваться - видимость слабая, слышимость вообще несколько метров, если ты ушел вперед, тебе придется ждать остальных - а это лишнее стояние на ветру, когда запросто можно отморозить щеки или нос. А ведь, возможно, возникнет необходимость срочно уходить за хребет, где нет ветра, а как это сделать, когда один участник сильно оторвался?! Во-вторых, каждый одевался тогда, когда замерзал. При этом его приходилось ждать. Надо было перед выходом на ветер всем организованно одеться, что бы не делать это в ревущем урагане. И, наверное, стоило все же идти на лыжах, так лучше устойчивость и меньше парусность.

По плато мы шли в сторону вершины. Перед последним подъемом мы догнали оторвавшегося Рустика, подождали отставшего Валю, и спрятались за последним уступом от ветра.

Однако и здесь, казалось бы, защищенные от ветра склоном горы, мы все равно испытывали на себе всю силу зимнего ветра. Решили не идти на самый пупырь, до которого все равно оставалось метров двадцать набора высоты, а поскорее спускаться вниз. Однако мы были не на той стороне хребта, поэтому пришлось перевалить гребень около самой вершины...

Вот там-то и было самое суровое место этого похода... Ветер достиг неимоверной силы, он шатал наши обладающие большой парусностью рюкзаки, и больно впивался в лицо колючим вихрем снежных кристалликов, вырванных из укатанной поверхности снега ботинками впереди идущего - приходилось выдерживать расстояние, потому что идти прямо за человеком было невозможно.

Когда Андрюха в очередной раз обернулся, я заметил на его щеке белое пятно - начинали обмораживаться немногие открытые части тела. Приходилось ненадолго останавливаться, снимать верхние варежки и прижимать теплые ладони к отмороженным местам...

К такому мы оказались совершенно не готовы. У нас не было ни подходящих рукавиц (хотя, казалось, каждый взял более чем достаточно для зимнего похода), ни масок, которые только и спасают в условиях сильного ветра и мороза...

Здесь, на гребне хребта Нургуш, недалеко от его верхней части было место, где находиться долго было нельзя, где каждая секунда неотвратимо отрывала и уносила вместе с воющим ветром драгоценные калории тепла. Было тяжело, и было так же понятно, что нужно как можно быстрее отсюда уходить. Не задерживаясь, мы пошли вниз по склону.

Ветер постепенно стал стихать, но постепенно копилась усталость, и все чаще мы спотыкались о спрятанные под снегом курумы... Снег становился все более рыхлым, и дойдя до первых деревьев мы остановились, чтобы одеть лыжи. Чтобы побороть усталость, съели по паре конфет и покатились вниз по склону к водоразделу между ручьем, текущим на северо-восток к Зюраткулю и истоками речки Б.Калагаза, которая текла на юго-запад, впадая потом в Юрюзань. Спустившись в распадок между хребтами Нургуш и Москаль, где-то около самого водораздела между ручьями, мы решили вставать прямо сейчас, за час до окончания светлого дня, потому что Андрюха сказал, что ему совсем плохо. Поставили палатку, он в нее свалился и залег восстанавливаться.

Мы сварили еду и чай, Дрону тем временем стало совсем плохо, его постоянно тошнило, хотя он ничего так и не ел, кроме тех злосчастных конфеток на склоне. И мы никак не могли понять, что же такое с ним происходит и как нам его лечить. Еду и питье давать бесполезно, пока у него желудок не перестанет бунтовать...

Пока Андрей мучался, мы стояли у костра и думали, что нам дальше делать. При свете догорающего костра мы пялились в атлас двухкилометровок, и решали, как и куда мы будем прорываться завтра, если Дрону будет все так же плохо. В конце концов, решили пожить и посмотреть. Я залез к Дрону в палатку и стал гонять его со стороны в сторону, раскладывая пенки, потом спарил наши два спальника, потому что ночью ожидался мороз... Молнию сбоку решили пока не застегивать, чтобы Андрюха, рванувшись в очередной раз к выходу, не увлек за собой и меня. Рустик с Валей пока остались у костра...

Потом решили на ночь напоить Андрюху жидкостью под завязку, чтобы хоть желудок его прочистить. Однако к этому времени ни еды, ни воды уже не осталось, и Рустик с Валей остались вскипятить ему немного воды. Как они потом рассказывали, снег они растапливали в котле из-под еды, который естественно, никто не удосужился перед этим помыть, снег набирали абы как, с иголками и ветками, и в итоге, по их рассказам, когда снег растаял и вода вскипела, заварку туда класть не нужно было (они и не стали) - вода и так была темной и вонючей, настолько вонючей, что от одного ее запаха мутило и страшно было даже подумать, что ее можно выпить. Короче, самое то для прочистки желудка. Эту гадость и споили Андрюхе, приоткрыли дверь палатки, я прирасстегнул еще молнию на спарке... Однако желудок его, по-видимому, наконец, получил именно то, что ему было нужно (эту-то вонючую гадость!!!), потому что скоро Дрон мирно спал... Больше его не мутило.

Скоро в палатку залезли Валя и Рустик. Но они не захотели спаривать спальники, поэтому им было хуже.

Третий походный день. (2 февраля, суббота)

Подъем в 6.30. Дрон почти живой, но вчерашняя болезнь дает о себе знать. Его надо бы хорошенько накормить, ведь в предыдущий день остался без ужина, но выяснилось, что есть он как раз не может - горло сводит спазмом и не проглотишь толком ничего... Почти уже смирились с тем, что он останется и без завтрака (а значит, вверх нам больше не лезть), но когда мы допили чай, он все-таки научился есть потихоньку, долго и упорно пережевывая всю пищу...

Андрей накануне отморозил кончики пальцев, отмороженные места вздулись небольшими белыми пузырями, совершенно не болели и ничем не мешали, но все-таки неприятный факт - мы оказались не готовы к сильной пурге.

Опять, пока собирались, взошло солнце, и, пока еще невидимое, заиграло оранжево-розовыми бликами на верхушках заснеженных сосен. Мы собрались и пошли вдоль гипотетической пока еще здесь Б.Калагазы... Оказалось, что до низа долины мы еще не дошли, но нам и не нужно было сразу спускаться, поэтому так и шли под углом, спускаясь к долине ручья. В одном месте вышли на потрясающую полянку - летом она, наверное, была каменной речкой, а сейчас, зимой - обыкновенной полянкой, на которой тут и там вылезали снежные кочки - шапки отдельных, самых высоких камней.

Мы так и не поняли, в каком месте пересекли ручей, возможно, что он там был еще слишком маленький и полностью спрятался под курумниками и снегом, но очень скоро мы шли по правому берегу ручья. Солнце окончательно взошло, и погода, так же как и в прошлый день, радовала нас ясным синим небом, а когда начались сенокосные поляны, с которых открывался красивый вид на Нургуш, оставшийся позади, то мы просто шли и балдели от такого количества солнца и яркого снега...

Часто наш путь пересекал большое количество странных следов, явно не заячьих. Скорее всего, это были старые волчьи следы, но я так и не мог в этом убедиться окончательно - скорее это походило на старые следы кого-то, кто шел на двух ногах...

Иногда попадалась дорога, идущая здесь, по сенокосным полянам, потом, на очередной поляне мы ее теряли и продирались через лес, по очереди тропя...

Наконец мы вывалились на дорогу. Здесь шла лыжня, а чуть левее нас эта дорога пересекала Б.Калагазу по разбитому в незапамятные времена мостику. Там, на полянке стоял небольшой навес и какое-то непонятное сооружение из бревен. А дальше, на горизонте гордо разлегся хребет Нургуш.

Выйдя на полянку, мы обнаружили одну из местных достопримечательностей - "кипящий" родник. Вода вытекала из небольшого углубления в земле с песчаным дном, и действительно будто кипела - со дна постоянно поднималось большое количество пузырьков...

В ближайших березках мы и решили пообедать, растянули сетку, запалили костер. Однако было видно, что здесь часто стоят лагерем люди - дров близко не было, а со многих живых берез была оборвана кора...

Пока варилась еда и чай, мы съели по морковке - предварительно отогрев их, промерзших насквозь, в чае... Пользуясь ярким солнцем, вывесили промокшие за дни похода спальники на натянутую Андрюхой специально для этого веревку между деревьями. Несмотря на то, что был довольно ощутимый морозец, за два часа синтипонтовые спальники полностью высохли.

Андрюха полностью восстановился, и, поев, мы пошли вверх по лыжне на дороге. Всего через метров семьсот дорога вышла на хорошую санную дорогу, на которой, по-видимому, существует достаточно постоянное движение. Хотя свежих санных следов не было, дорога не засыпалась снегом. Единственные следы, явственно отпечатавшиеся на свежевыпавшем снеге, принадлежали, по-видимому, очень большой собаке, или, что вероятнее, волку...

Через еще несколько сотен метров дорога выскочила на дорогу из Тюлюка в Сибирку. К дороге спускались с небольшой горки, а впереди уже высилась махина горы Уван, на которую нам предстояло залезть... Внушительное зрелище. Здесь закончилась пленка в фотоаппарате Андрюхи, и остался только фотоаппарат Рустика с черно-белой пленкой... А мы пошли по Сибирской дороге, пытаясь хоть некоторую часть пути до Увана пройти не по лесу. Немного не дойдя до какой-то седловины, видневшейся впереди, взяли азимут и свернули в лес.

Опять шли чередуясь в троплении, в одном месте пересекли довольно хороший, но не обозначенный на карте ручей, потом, уже устав продираться сквозь подлесок, выскочили на дорогу, которая как раз шла в нужном направлении. Там дело пошло быстрее, да и идти было веселее - впереди, не видимый из леса, возвышался снежно-каменной громадой Уван, назад открывался вид с уже набранной высоты на Нургуш и почти весь наш маршрут прошедших дней...

Небо стало постепенно темнеть, и мы видели, что на сам Уван мы в тот день не залезем, и решили подлезть под вершину и встать на небольшом балконе - пупыре у вершины с плоской полянкой на верхушке. Но силы уже кончались. Часто останавливались, снимали лишнюю надежду, казалось, что мешает идти жара, вот сниму этот свитер, и сразу будет идти легче, но усталость накатывалась с новой силой, стоило отдохнувшим ногам прошагать по склону еще пару десятков метров наверх...

Стало легче, когда вылезли из леса. Склон стал еще круче, и приходилось выписывать меандры, но зато в потухающем закате нам открылись все горы внизу, разных оттенков коричневого, фиолетового и зеленого... Распадки уходили с заснеженных седловин вниз, сливались друг с другом, обзаводились ручьями и вливались в Большую Калагазу... По единогласному мнению группы, виды, открывавшиеся с этого склона - самое красивое, что мы до сих пор видели в зимних походах.

Наконец подъем кончился и уже в темноте мы нашли место среди елок, где можно было поставить палатку... За чаем кончился сахар, осталось только несколько конфеток, но и поход уже близился к концу... После чая вышли на открытое место и смотрели на половодье раскинувшегося на небе звездного ковра... А потом, довольные мощным днем залезли в палатки пытаться спать.

Четвертый походный день. (3 февраля, воскресенье)

Встаем в 4.54. Спать больше нет сил, да и шибко хочется, во-первых, встретить восход на вершине Увана, а во-вторых, попасть на воскресную вечернюю электричку Кропачево-Уфа, чтобы ехать там с большой толпой туристов и горнопляжников, чтобы спрашивать у всех: "Куда ездили?" - "В Миньяр, а вы?" - "А мы на Нургуш"...

На улице темно, но мысли о волках больше не мешаются. Разводим костер, готовим завтрак, в темноте же собираем лагерь и выходим на Уван в 7.15. Лыжи больше не нужны, плотный наст проваливается редко. Высота набирается, а в месте с ней все большие виды начинают проглядывать сквозь темноту ночи, уступающую место разгорающемуся восходу. На вершине Увана, на высоте 1222 было тихо, дул несильный ветерок, не сравнимый, конечно же, с нургушским ураганом. Восходящее солнце, к сожалению, закрыла вольготно расположившаяся как раз в том углу неба единственная туча, поэтому мы долго на вершине Увана сидеть не стали. Полюбовались просто на великолепный вид отсюда, с доминирующей вершины на окрестные горы, на Нургуш, на в первый раз увиденный полностью, сверху и вблизи хребет Большая Сука, мы взяли азимут на вырубки, сбегавшие на видневшуюся отсюда даже просеку с дорогой, идущей перпендикулярно Большой Суке.

Спускались сначала пешком, потом, когда наст стал проваливаться, одели лыжи и легко покатили вниз. Через пару километров мы уже стояли на той самой лыжне, идущей на подъем к перевалу Большой Суки. У Рустика сломались крепления, и пока Андрей их налаживал, можно было полежать и погреться на солнышке. Дорога подошла к крутому подъему и вместо того, чтобы нормально на него залезть, как мы это делали всегда, принялась выписывать такие меандры, что мы шли и в шутку ругали тех чайников, у которых не хватало сил залезть на этот перевал нормально (в лоб, то есть).

Лыжня была мощной, по-видимому, здесь много туристов из Сатки и Бакала ходили на местную достопримечательность - ледяной фонтан. У нас не было времени его искать, хотя он находится где-то как раз в окрестностях Увана, но как-нибудь в следующий раз я обязательно найду его. В 70-каком-то году группа геологов бурила скважину и наткнулась на подземную речку. Так и родился этот фонтан, летом бьющий, по слухам, на 10-12 метров, а зимой из него намерзает огромная глыба льда... Мы на него полюбуемся в следующий раз.

А с перевала в искрящихся лучах солнца открылся последний в этом походе вид на горы. Впереди уже была видна цивилизация, а мы все не могли уйти с этой красоты... Уван, где мы были всего пару часов назад, теперь опять гордо и недостижимо сиял на солнце в отдалении, а на горизонте возвышался один из самых высоких и мощных хребтов Южного Урала - хребет Нургуш... Попрощавшись со всем этим великолепием, мы поехали в сторону Катавки.

Потом был четырехкилометровый спуск с Большой Суки по накатанной лыжне, и выкатились мы прямо в Катавку.

Самый красивый мой зимний поход почти закончился, мы возвращались домой. Возвращались долго. Сначала пытались выбраться стопом, но никто такую толпу с рюкзаками и лыжами не брал, потом на электричке доехали от Бакала до Бердяуша, а там влезли в почтово-багажный вагон и на нем доехали прямо до Уфы.