Ноябрьский Нургуш II

Маршрут: д. Сибирка - Олимпиев Кордон - г. Средний Нургуш (1350) - Олимпиев Кордон - д. Сибирка - оз. Зюраткуль

Время: 7 - 9 ноября 2003 года

Участники: , , ,

Выехали из Уфы часа в три дня, хотя точного времени я не запомнил. Всегда уходя в поход замечаю, что перестаю обращать внимание на часы. Они там не нужны, часы в походе всегда показывают одно и то же время - время, когда уходит обратная электричка. В городе в это время уже небо затянули серые облака, зато на востоке все еще было видно синее небо, и именно в погоне за ним наша машина накручивала километр за километром холодного ноябрьского асфальта.

За разговорами в машине время пролетело быстро. По пути нашли речку Ук, которую в недавно помещенном на сайт рассказе упоминали ребята из Москвы. Убедились, что в ней действительно рыбачить трудно и закидывать спиннинг можно только вдоль реки, или отойдя предварительно на 30 метров.

Со спуска к Юрюзани на юг с трассы М5 открывается красивый вид на горы с противоположной стороны долины. Завьялиха и Бархотина, а за ними на горизонте встает Зигальга, с узнаваемыми практически с любой стороны Большим Шеломом и Поперечной. Такой вид настраивает на путевое настроение, хочется побыстрее оказаться на серых склонах, на покрытом снегом курумнике.

Дальше справа от дороги безраздельно царствует Большая Сука. Очень хочу ее когда-нибудь пройти, но почему-то все никак не получается. Хотелось бы знать, интересно ли идти по хребту и видеть как на ладони дорогу, по которой ездят городские машины, в которых сидят городские люди. Не знаю, возможно, лучше ее проходить в тумане.

Проехали Катавку и поймали проселочную дорогу, которая срезает вдоль оконечности хребта большой крюк на дорогу М5 - Сибирка. Дорога частично занесена снегом, и Алексей к большому удовольствию Кати показывает, как машина может мотаться из стороны в сторону, и каким трюкам он научился, играя в Need For Speed. Гадаем, можно ли здесь проехать туда, куда нам надо. На встречу попадается сначала машина, затем и мотоцикл, и мы убеждаемся, что в Сибирку здесь все-таки проехать можно.

Небо полузатянуто тучами, но видно, что погода портится, и ясное солнце и синее небо улетело куда-то дальше на восток. Не будем за ним гнаться, будем жить с тем, что есть.

Выезжаем на прямую дорогу к Сибирке, и, не останавливаемые никем, приезжаем в саму деревню. Свернув с главной дороги направо проезжаем немного по улице, высматривая дом с большим двором, где мы могли бы оставить машину.

Договариваемся с мужиком о стойле для нашего железного коня, от него же узнаем, в каком направлении нужно идти чтобы купить билеты в национальный парк. Все переодеваются в походную одежду, переупаковываем рюкзаки, распределяем общественно снаряжение и выходим в сумерках в путь.

На главной улице покупаю деревенское молоко, проходим по мосту через речку Малая Сатка. Шлагбаум на мосту закрыт, но это преграда от машин, а не от тех, кто гуляет сам по себе. Будки, которую я помнил с прошлого похода, около шлагбаума нет, и билеты купить негде. Ну что ж, купим билеты у первого попавшегося лесника, потому что искать по деревне кондуктора нет ни времени, ни желания.

От деревни идет прямая как жердь лесная дорога, постепенно забирающая вверх на перевалчик между хребтами Москаль и Уван. На дороге снег и лед, то один то другой вдруг взмахивает руками и выполнив пару эквилибристских трюков приземляется на пятую точку, ну или куда повезет. Слева, на востоке, встает полная луна и светит то сквозь тучи, то в прогалины между ними, на небе зажигают звезды, а наша скользкая дорога ведет нас прочь от больших скоплений людей. Огоньки Сибирки сзади горят все дальше и дальше.

Проходим поворот на фонтан на реке Малая Сатка, проходим перевал. Позади окончательно скрывается за поворотом Сибирка, остаемся только мы, притихший замерзший лес, луна за деревьями и звезды, которые постепенно начинают прятаться за облаками.

Дорога поворачивает чуть левее, и от нее уходит ответвление вправо на Сибирский тракт. Место развилки называется "Олимпиев кордон", что написано на табличке. Саму табличку, впрочем, не вижу, но я и так помню, что там написано. Останавливаемся передохнуть и вдруг слышим впереди шум машины. Прячемся в лес, потому что чем меньше сталкиваешься с лесниками, тем лучше. В лесу сидим на рюкзаках, развесив уши, но звук не приближается и не удаляется. Думаем, что бы это могло быть, решаем все-таки идти по дороге, наплевав на все. Оказывается в лесу, на тупиковом ответвлении стоит грузовик с работающим двигателем, зажженными габаритами и без других признаков присутствия живой души. Проходим по дороге мимо и спускаемся через пару километров к мосту через Большую Калагазу. Здесь есть красивый резной навес, где-то тут же кипящий ключ, но сейчас темно и искать некогда. Проходим по такому же резному деревянному мосту на другой берег Калагазы и пройдя сотню метров уходим направо в лес, вставать на ночлег.

На поляне стоять не хочется, а на опушке палатку поставить негде: ползучий рассыпной курумник, и ровного места не найти. Проходим дальше в лес, переходим опять Калагазу, которая здесь еле струится между темных камней, покрытых снегом. Среди бурелома Андрей находит место, куда можно поставить нашу большую палатку и мы кидаем рюкзаки.

С дровами здесь не проблема, это хорошо, потому что это означает, что от обычных стоянок туристов и прочих матрасников мы отошли. И здесь людей обычно не бывает, во что, впрочем, легко верится, угол довольно дикий.

Первый раз в этом зимнем сезоне ставим палатку типа "Зима". Для этого сначала надо заготовить восемь стоек вместо отсутствующих пока лыжных палок. Для центрального кола есть толстая двухметровая березовая жердь. Уже в темноте горит костер, уже готовится суп на ужин, и палатка занимает отведенное ей ровное место секция за секцией. Ставим внутрь печку, и непривычно уставшими руками заготавливаем некоторое количество дров для нее.

Ужинаем в тепле, даже в жаре. К чаю куча вкусностей, среди которых количественно и качественно преобладают молоко, овсяные печеньки и казенаки. Вчетвером в этой палатке просторно и комфортно. Андрюха высказывает мысль о том, что кто-то мог бы удивиться, чего такого мы в таком отдыхе находим: уехали из комфорта, чтобы посреди не-комфорта опять-таки сотворить комфорт и тому радоваться.

Чай быстро кончается, думаем прямо на печке вскипятить еще. В котле из-под чая остаются еще часть заварки, думаем просто налить туда воды и довести до кипения. Алексей идет за водой, заныривает обратно и котел водружается на печку. Когда вода закипает, Андрей заглядывает в котел, и начинает неудержимо смеяться. Оказывается мы не разобрались, и налили воды в котел с остатками борща, и довели эту смесь до кипения.

Поем песни, развалившись вдоль и поперек палатки, в антрактах слушая, как в печке потрескивают сырые березовые дрова вперемешку с сухими еловыми. Дело идет к полуночи, постепенно разговор затихает, сон берет свое и мы, скормив печке очередную порцию дров, раскладываем спальники и укладываемся спать.

Ночью дрова не подкидывали, и было довольно прохладно. Я порадовался обновленному басковому спальнику, купленному на недавней распродаже в Розе Ветров, потому что всю ночь спал в комфорте, а вот Алексей всю ночь стучал зубами в тонком синтепоновом ядовито-зеленом спальнике, в котором одно достоинство - он настолько длинный, что я в нем могу с непривычки и утонуть и не выбраться. Утром просыпаемся, разжигаем печку, обсуждаем нашу дальнейшую судьбу.

На этот день нам после завтрака полный вперед на восхождение куда-нибудь, но что делать с лагерем? Решаем оставить все как есть, и позавтракав выходим налегке с одним рюкзаком, в котором лежат теплые вещи для верхового ветра, перекусы и прочие слоны.

Выходим обратно на дорогу и идем по ней в сторону перевала между Большим и Средним Нургушами. Дорога заснеженная, но наезженная уралами и уазиками. Вдоль дороги стоит курумный смешанный елочно-березовый лес, иногда деревья расступаются и дают свободу курумнику, который привольно здесь разливается, припорошенный снегом.

Небо полностью затянуто, и еле-еле снежит, но облачность высокая, и за вид с вершины не опасаемся. Будут нам и окрестные горы, а не только 50 метров курумника с вершины в любую сторону.

Вдоль дороги сплошь следы, а такой человек как Тулупов может много чего рассказать о том, что кажется загадкой несведущим людям, или чего обычный человек даже и не замечает. Зайцы, видимо бегали по этой дороге вдоль и поперек, их следов больше всего. Одному зайцу, впрочем, не повезло: его следы обрываются посреди дороги, и только характерные отметины от крыльев, да немного школьных ботанических знаний о том, что у зайцев крыльев нет и они не летают позволили Тулупову разгадать этот ребус - видимо, отсюда зайца унесла большая сова. Покатать, наверное, решила, подумали мы и одобрили это проявление взаимопомощи у обитателей этого леса.

Много следов лося, на некоторых видна его кровь, и если следы то ли собаки, то ли волка, так что тут не скажешь, кто этого лося преследовал: то ли волки, то ли охотники с собаками.

Есть непонятные следы, которые Алексей отдал бы росомахе, если бы такие звери водились в наших лесах. Подобные же следы мы видели на Иремеле, и тоже не могли понять, кто их оставил.

Дорога повернула направо и скоро пришла к ручейку, навесу около него и резному столбу, где мы отдохнули, превратились в разнообразных животных (Катя поработала волшебной палкой-превращалкой) и пошли (побрели, поползли, - кто как мог) по тропе в сторону вершины Среднего Нургуша, которая светила сквозь деревья своей курумно-снежной макушкой. Тропа отчетливо видна, хоть и полузасыпана снегом. Здесь явно кто-то шел, но достаточно давно.

Постепенно наш путь начинает забираться на седловину между Нургушами, со стороны Среднего Нургуша. Вид открывается все дальше и дальше, появляется оконечность озера Зюраткуль, видно хребет Зюраткуль и Круглую Сопку. Поднимаемся по еловому лесу, потом он заканчивается и вылезаем на курумник с карликовыми елками. Он засыпан снегом, и первому идти тяжело - ноги то и дело проваливаются в щели между камнями, присыпанные снегом, и приходится или угадывать, куда наступить, или прыгать по выступающим из снега камням.

Так выбираемся на плато под вершиной Среднего Нургуша и штурмуем курумник. Я не помню, чтобы раньше я где-то видел курумные камни такого огромного размера! Здесь это просто валунищи, так что пару раз я проходил меж двух камней и в задумчивости останавливался перед третьим камнем, преграждающим мне путь, высотой метра два, так что перелезть его не было никакой возможности. Примерно посередине курумника находим большой плоский горизонтальный камень и решаем перекусывать там, а не на вершине, где наверняка ветер.

Перекусы обычные, бутерброды, сыр, колбаса, сало, помидоры, казенаки, печеньки, и теплый чай, принесенный сюда сквозь ужасный циклон в двух карманах уфимского рюкзака. Радостные моменты раздачи слонов - я прошу Андрея достать из моего рюкзака мешок с круглым волосатым предметом в нем. Сейчас, думаю, я посмотрю, как Безруков будет мучаться, пытаясь расколоть этот кокос (а это именно кокос). Не зря ведь во всех фильмах главные герои сначала долго и упорно мучаются, пытаясь с налету расколоть этот твердый орех. Однако Андрюхе понадобилось всего два удара, и потом мы угощались сладким кокосовым молоком на высоте 1300 при отрицательной температуре. Вспоминались теплые тропические кадры рекламы, у нас своя нежная мякоть кокоса, свое райское наслаждение. Каждому - свой баунти.

После еды лезем с Андрюхой на вершину Среднего Нургуша, радуемся там суровым картинам осенне-зимнего Южного Урала. Андрей в легкой одежде и быстро уходит с пронизывающего ветра, а я еще делаю пару панорам этих мест. Спускаемся к Кате и Алексею, а они уже развели костер прямо на склоне и греют руки.

Гуляем по плато, осматриваем останцы. Начинаем обратный спуск, но сначала собираемся осмотреть большой скальный выход почти на седловине. Мы, оказывается, прошли в 100 метрах от него и не заметили сквозь лес. Скальник очень интересный. Он загораживает часть ветра, поэтому под скалами на полянке почти нет снега, и много черничника и брусничника. Ягод почему-то нету, огорчаюсь этому факту. Полазив по скалам я спускаюсь к остальным и мы выходим на обратную тропу.

Спускаемся обратно на основную дорогу и повторяем пройденный путь в обратном направлении. К лагерю подходим уже в сумерках. За двести метров до лагеря становятся слышны громкие голоса, опасаемся всяких неожиданностей.

Лагерь наш стоит нетронутым и ловушки не сработали, но сквозь лес видно огонек костра и голоса людей в стороне стандартной стоянки у моста через Калагазу. Решаем, что все-таки надо сходить на разведку, а не затаиваться здесь. Разводим Кате костер, чтобы она начинала готовить, и идем на чужой лагерь. Кроме костра показываются яркие белые огоньки, и мы постепенно смекаем, что это скорее всего туристы, потому что у остальных светодиодные фонарики встречаются редко.

Выходим на костер - ба, какая встреча! - встречаем Михаила Канова и клуб "Вершина" из Снежинска! Известно, что туристы большей частью встречаются не в городах, где проводят большую часть времени, а в лесу и горах, где их притягивают одни и те же красивые места. Пьем с ними чай, фотографируемся, болтаем о том и о сем, потом берем их костер и уходим к нам в лагерь, чтобы похвастаться Андреевой палаткой, крестным папой и мамой в одном лице и является Михаил.

Долгий вечер у костра с кашей, гитарами, общением с друзьями-туристами, обсуждением всего, связанного с тем, что нас свело здесь, разных людей из разных городов в одном месте в одно время посреди пространного Южного Урала.

Когда гости уходят обратно к машине (они вообще-то остановились в Сибирке в избе), мы заготавливаем побольше дров на ночь, и еще некоторое время сидим в палатке, играем на гитарах, потом всех опять убаюкивает треск дров в печке и ее тепло, и снова укладываемся спать. В этот раз мы с Алексеем решаем спать на его спальнике, укрываясь моим, а то мне прямо жалко его было, как он мерз в предыдущую ночь.

Ночь стала для меня настоящей "Ночью Сурка". Просыпаюсь, вылезаю из-под спальника, открываю печку, она пустая и только небольшая кучка угольков еще тлеет. Подкладываю дров, раздеваю ее, ложусь спать. Тут же все начинается сначала: не успел закрыть глаза, как опять просыпаюсь, вылезаю из-под спальника, открываю печку, она пустая, подкладываю опять дров, раздуваю, ложусь спать, - только чтобы опять тут же открыть глаза и убедиться, что все началось сначала.

Наконец в очередной раз я так и не смог ее раздуть и решил прервать это бесконечное колесо судьбы, мысленно пожелал всем успешной зимовки и лег спать окончательно. Тут же проснулась Катя и растолкала Андрея разжигать печку. Сквозь он я подумал, что он, наверное, удивится, открыв холодную печку и увидев, что она полна дров. И на этом для меня ночь закончилась.

Проснулся и вылез я из палатки, разумеется, последним, когда Катя уже сварила кашу. Погода, видимо, решила нас напоследок порадовать голубым небом, и разогнала тучи, оставив только красивые перистые облака. Мы собрали лагерь и пошли обратно в Сибирку. Последнее осеннее солнце растопило лед на дороге, и можно было идти не как по минному полю. К Сибирке подошли часам к двум-трем дня, и пока разогревали машину, купили билеты на посещение национального парка.

Времени еще было много, и поэтому мы поехали на Зюраткуль. По дороге от Сибирки у поста, где наши билетики проверили, вытащили из кювета машину, которая, видимо, решила этот пост с размаху объехать, иного объяснения я не нахожу. Выехали на М5, проехали в сторону Челябинска и свернули на дорогу на Зюраткуль через подсобное хозяйство. По пути рассказывали Тулупову, как мы тут шли почти два года назад в полнейшей темноте и боялись волков.

У Магнитки у нас опять проверили билетики, и дальше пошел крутой подъем к Зюраткулю. В самом поселке подъехали к плотине, нас опять тут же попросили вытащить "тут, недалеко" уазик, и Алексей поехал его вытаскивать, а мы прошли немного вдоль берега и остановились готовить обед. С дровами худо-бедно разобрались, и пока Катя готовила обед, мы гуляли и любовались восхитительными видами, которые нам подарил Зюраткуль в тот яркий солнечный день. Лед на озере уже был толстый, и где ровный, где плитами, наехавшими друг на друга, а где плитами, вмерзшими в лед под наклоном. Все это играло и искрилось на солнце. Тут и сям сидели на льду рыбаки и пытали свое рыбацкое счастье, а над всем этим раздавались периодические низкие звуки, более всего похожие на далекий самолет. Впрочем, самолета не было видно, и звуки продолжались достаточно долго, чтобы любой самолет мог улететь. До сих пор не знаю, что это было - то ли ветер так играл, то ли это само озеро, лед на нем, издавало такие звуки. Картина настраивала душу на праздничный лад, хотелось радоваться и лучше всего при этом еще и радовать кого-то.

Пообедали рожками с рыбой, полюбовались на закат, и в сумерках поехали обратно. При спуске к Магнитке Алексей опять показал, как он умеет водить груженую машину на скользких поворотах, и весь дальнейший путь прошел без приключений.

Домой я пришел в 21.55, что со всей присущей им уверенностью заявляли мои часы, которые опять по-хозяйски утвердились на моем левом запястьи, и приготовились еще неделю управлять моей жизнью.

Городскую жизнь я им, так и быть, отдам.