Главное меню
Вы здесь
Хан-Тенгри. Пик Победы. 2006г. Восхождения. Треккинг.
Маршрут: Магнитогорск - Бишкек - Каракол - Лед. Южный Иныльчек
Время: Август 2006 г
Участники:
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.
А. Грин. «Бегущая по волнам»
В августе 2006 года я участвовал в сборах Уральского Высокогорного Клуба (УВК), под руководством Ю. В. Ермачека, в горах Центрального Тянь-Шаня. Цель сборов – восхождения на пики Хан-Тенгри и Победа.
Зачем
(к прочтению не обязательно)
Немного остановлюсь на личных целях, причинах и побуждениях, толкнувших меня на участие в этом предприятии.
Начну, может быть, несколько издалека. В 1993году, имея некий опыт участия в пеших, лыжных и горных походах до 4-ой к. тр., удалось принять частичное участие в альпсборах в Фанских горах и совершить восхождения по простым маршрутам на 4 пятитысячника этих прекрасных гор. Сие времяпровождение мне очень понравилось, и в голове сложилась программа моих дальнейших устремлений в области путешествий. Технические восхождения мне совершать было неинтересно, а хотелось побывать как в можно большем кол-ве горных районов (так как это кратковременное увлечение альпинизмом не отбило у меня охоту к занятию туризмом) и при этом совершать восхождения на высшие точки этих горных районов. Так в моей туристской жизни появилась программа, которую я про себя называю «Высшие точки горных массивов». Она, в какой-то мере, выстроила в некую систему все мои последующие действия в странствиях по горам.
Жизнь текла своим чередом. Работа, семья, небольшие походы по Юж. Уралу – в «Большие Горы» вырываться удавалось нечасто. За 13 лет, в плане воплощения программы, удалось взгромоздиться на Чимтаргу (Фаны), Белуху (Алтай), Народную (Урал), пик Ленина (Заалайский хр.), Эльбрус (Кавказ), Килиманджаро (Африка). Отдельной строкой в списке успешных восхождений значились зимний Эльбрус (со второй попытки), пик Ленина и Килиманджаро - по своей трудности и «высотности» ставившие определённую планку в моих амбиционных устремлениях. «Попробовав» высоту на пике Ленина (7134м) в поле зрения попали и другие семитысячники бывш. Союза. Замаячила ещё одна перспектива и ещё один новый уровень собственного спортивного роста.
И вот наступил 2006 год. Я вступил в возраст, который согласно некоторым общепринятым альпинистским взглядам – начало лучшего периода в жизни высотного восходителя. Опять, в очередной раз в моей жизни, неизведанные магические вселенские силы провернули колёса судьбы, и скрестились в единой точке обстоятельства, причины, следствия, мои интересы и желания, интересы и желания других людей…
Г. Кириевский – лучший на этот момент альпинист Магнитогорска и почти единственный организатор высотных восхождений в городе, собирается, в ходе подготовки к гималайской экспедиции, провести сбор в районе пика Хан-Тенгри. Перспектива попасть в его команду, наконец, моя давняя мечта (несколько лет я собирал материал по восхождению) - взгромоздиться на вершину Небесного Властелина, Хан-Тенгри – одну из красивейший вершин мира – стала обретать какие-то более явные черты. Пошла некая «внутрисебейная мыслительная работа», главным вопросом которой было слово «зачем?», «зачем мне, да и кому это надо?». Главная задача которой – это вырвать свою жопу из этого клубка производственных, семейных проблем, взаимных обязательств, уступок и долгов. К принятию положительного решения толкали все последующие события, временами даже полумистические. Во-первых: осточертевшие «производственные отношения», тянувшие из меня огромные психические ресурсы. Весь этот по детски бестолково организованный дурдом капиталистического строительства ММК (75 лет прошло, а как было «даёшь Магнитку!» любой ценой к дню металлурга (ненавижу этот праздник) так и осталось). Вырваться из этого злобного кошмара в мир девственно чистых снегов и помыслов. Да, у каждого страуса свой песок, куда он зарывает свою голову, уж «… лучше, чем от водки и от простуд…». Во-вторых: этот пресловутый «золотой период» зрелого мужского возраста: пора начинать пробовать себя на высоте. В третьих: люди готовятся к Гималаям – есть шанс показать себя. Всё это и, возможно, ещё что-то интуитивно-импульсивное, подвигло меня настроиться на подготовку к поездке на Тянь-Шань.
За зиму ситуация несколько изменилась. Кириевский уже не ехал на Хан – в сентябре у него экспедиция на Чо-Ойю. Но меня неожиданно поддержал другой «эверестщик» - Валерий Рагозин. Вот он то и согласовал наше участие в сборе УВК, организованного Валеркиным «соучастником» по Гималаям – ёбуржцем Юрием Ермачеком. В программе сбора, опубликованной на сайте www.alpclub.ur.ru, значилось: «… треккинг до ледника Звёздочка, восхождения на Хан-Тенгри и пик Победы».
Пик Победы! 7439м! Опаньки. От этого названия захватывало дух! Неужели я замахнусь на такое! Ведь этот самый северный семитысячник планеты считается одной из труднейших вершин. По своей суровости и неприступности эта гора приравнивается к восьмитысячникам! Опытнейшие альпинисты ставят восхождением на неё точку в списке вершин на звание «Снежного Барса», готовясь и набирая опыт чуть ли не десятилетие. Во мне закипели нешуточные страсти. Высшая точка Тянь-Шаня! Ещё один плюс к моему списку вершин. Ещё один рубеж, ещё выше поднятая планка самопостижения. Сразу две ступени (Хан и Победа), в случае успеха, к званию «Снежный Барс». Более высокая позиция в негласном рейтинге альпинистов и соответственно перспектива возможности участия в дальнейших высотных альпмероприятиях. Аргумент в работе со спонсорами в плане организации последующих путешествий. Но с другой стороны – священное почтение перед «горой-убийцей». Имею ли я соответствующую подготовку для восхождения на эту гору? «дорос» ли я до неё? Всё трепетало внутри меня. Идти или не идти? Весы склонялись то в одну, то в другую сторону. Поддерживала уверенность В. Рогозина, неоднократно бывавшего в этом районе. Невольно сравнивая его спортивную форму, менталитет, его образ жизни, я внутренне понимал, что мне Победа по силам. Если быть точнее, ресурс моего организма, мой горный опыт, позволят мне справиться с поставленной самому себе задачей. Наконец, последней точкой в этом внутреннем споре с самим собой стал почти мистический случай.
Есть такой человек – Павел Ивановский, живущий в Златоусте. Сейчас это почти единственный энтузиаст туризма и альпинизма в этом городе. Городе, некогда славном своими «путешественническими» традициями. Но после 1991г, так и не смогшего восстановить позиции, убитые переходом экономики на капрельсы. Паша «привёл» и меня из неорганизованного, «дикого» туризма в спортивный в далёком уже 88-ом году. С тех пор мы редко виделись, хотя иногда даже планировали какие-то общие проекты, но как-то всё не складывалось. Только в прошлом году через наших альпинистов, приезжавших на Таганай, мне удалось получить номер его сотового телефона. Пару раз созвонились, обменялись новостями, обмолвились о планах. Хан? Победа? Да, есть кое-какие наметки! Во как. Неужели наши пути вновь пересекутся, да ещё в таком замечательном месте. И вот вновь, в узловой момент, появляется человек, когда-то уже изменивший мою жизнь, вливший в братство путешественников. Судьба явно толкает меня к Победе.
Наступил май месяц. Пытаюсь созвониться с Ивановским, чтобы подкорректировать наши возможные действия в плане организации мероприятия. Телефон молчит. Хм, неужели связь с Пашей снова утрачена? Жизнь бурлит день за днём. Пришёл июнь. На работе очередной аврал. В один из жарких летних дней пришлось самому схватить «болгарку» в руки и в «свободное» от производственно-организационных дел зачищать крышу «сортопроклятого» цеха О-О-О ММК. Сижу на корточках. Вдруг в кармане – виброзвонок сотового телефона. Достаю, смотрю на экран. Ба! Ивановский.
- Здорово, Паша!
А в ответ удивлённое:
- А кто это?
Вот те раз! Сам же набрал мой номер, а при этом не знает кому звонит.
- Прохоров Борис Викторович, - отвечаю.
Короче, в процессе беседы выяснилось, что оказывается, мой телефон, будучи забытый мною поставленным на блокировку, сам случайно в кармане вызвал именно Ивановского, а не кого-то другого из сотни абонентов! А у того просто мой номер не был забит в телефонную книжку. Поэтому он меня и не узнал. Он перезвонил по незнакомому ему номеру и вот мы разговариваем.
- Паша, я еду на Хан-Тенгри и Победу.
- Ты знаешь, а у меня обломился горный поход с барнаульцами по Тянь-Шаню, но от планов взойти на Победу отказываться я не намерен. Поеду, значит, с вами.
- А ты что на звонки не отвечал? Я тебе весь май звонил, - говорю.
- А мы на Эльбрус ходили…
Далее я быстро обрисовал нынешнее положение дел: ццц альпклуб точка ур точка ру, Ермачек и т.д.
Вот это да! Вообще-то я не верю в мистику. Но такие вот случаи заставляют иногда задуматься. Телефон, помимо моей воли, помог мне и моему другу согласовать общие усилия в достижении одной цели. После этого случая я понял, что помешать мне поехать на Тянь-Шань уже практически ничто не может. Судьба сама расчистит все крупные препятствия.
Прошёл июнь, начало июля. Работаю. Зарабатываю. Тренируюсь. Пора брать билеты на паровоз, страховаться. Валера тянет, откладывает «на потом». Всё ближе заветная дата – 29 июля надо быть в Бишкеке. Наконец звонит:
- Ты знаешь, на Хан я не смогу поехать. Извини, что так получилось, тем более что билетов на поезд Ёбург – Бишкек уже нет. Но я узнал: есть один (!) билет на поезд Кустанай - Алма-Ата . Ты бери билет со станции Тобол до станции Чу, а оттуда до Бишкека 250 рублей на такси 3 часа езды. До Тобола через Карталы на электричках…
Вот такие вот дела. Усложнил мне Валерка задачу. Но механизм уже запущен и вряд ли что-нибудь его остановит.
Туда
В какой-то мере это непредвиденное «усложнение» оказалось более-менее удачным решением транспортной проблемы. До Тобола подвезли сослуживцы на личной машине. Как известно Тобол – это уже «ближнее зарубежье» со всеми вытекающими отсюда последствиями – таможней, своей «валютой», своими ментами и что самое неприятное – несмотря на относительную близость к Магнитке (300км) - почти полным транспортным коллапсом. Если ехать на «електричках», то для того, чтобы успеть на мой поезд на преодоление этих 300 км. требуется более суток. Это не есть хорошо. На такси – 6000 руб (столько же сколько стоит билет на самолёт Ёбург - Бишкек). Но как говорится, не имей 100 рублей, а имей сто друзей. И вот 27 июля красная «копейка» радостно фурча, словно вспомнив былую молодость, «неслась» по степям и перелескам Зауралья. Мои попутчики – бывшие жители русского Казахстана – городов Лисаковск и Рудный, в своё время перебравшиеся в более удачливый Магнитогорск. Всю дорогу проболтали о наших общих производственно-житейских проблемах, плавно переключаясь на Аркаим, кочевников и судьбы России. Спокойно, без эксцессов пересекли границу, заплатив какой-то сбор за проезд авто в размере 150 руб. Высадив меня на вокзале станции Тобол, мужики поехали проведать родных в Лисаковск. Я, почему-то, несколько волновался, оказавшись один, «за границей», с 33-х килограммовым рюкзаком, уязвимый и заметный, ожидая придирок местных ментов. Но всё обошлось – никому я был неинтересен и в положенное время спокойно сел в поезд. И как будто оборвалась какая-то нить, жила, какой-то канал, по которому энергия из меня вытекала в «вверенный мне участок производства». Я почувствовал это прямо-таки физически. На душе стало как-то просто и светло. Да, наверное, только бросив всё, сменив обстановку, можно было излечиться от этого навязчивого производственного синдрома.
Попутно:
Итак, первые финансовые итоги:
Альпинистская страховка в «Росно» (через знакомого туроператора - дешевле) – 935 руб.
Магнитогорск – Тобол (авто плюс таможня) – 1300 руб., порядка 350 км., 5,5 часа езды.
Тобол – Чу – 1650 руб (купе), отправл. в 21.24 казахского времени; прибытие в Чу – 3.05 (29,5 ч. езды).
Чу – Бишкек – 250 руб., около 2 часов езды на микроавтобусе.
Если вы планируете сойти с поезда на станции Чу, а потом пересекать киргизскую границу на автотранспорте, то вам необходима миграционная карта – такую должны давать при пересечении казахско-российской границы. Мы получили её на таможенном посту Николаевка (даётся бесплатно, хотя не помню: может и за мизерные деньги, порядка 50 руб.). Если пересекаете границу на поезде, то надо при проверке документов погранцами попросить вам выписать сию карту. В поезде Екатеринбург – Бишкек проверку проходят на станции Петухово. Ночью. Поэтому не поленитесь проснуться и оформить документы.
Поезд «Костанай – Алматы» (так правильнее говорить сейчас) довольно быстро (за 29 с половиной часов) доставил меня до станции Чу «Казакстан Темир Жолы» (казахстанской железной дороги). Поезд этот чисто казахский, не пересекал никаких границ, ехал чётко по расписанию, в «салоне» - кондиционер, сервис не хуже советского... И обстановка в этом поезде царила спокойная, без нервозности, свойственной «межСНГовским» поездам, с присущим им эммигрантско-иммигрантским надрывом. Наблюдая в окно вагона за мелькающими пейзажами, и беседуя с попутчиками, подданными Казахстана (русскими и казахами), я отметил про себя, что казахстанцы заметно подняли уровень жизни, свою самооценку и самосознание, по сравнению с 1998 годом. Забегая вперёд, скажу: (на мой взгляд) половина продовольственных товаров в Кыргызстане – произведена в Казахстане. Многие жители ездят в соседний Китай в город Урумчи, где задёшево скупают ширпотреб и стройматериалы для себя и на продажу. Этот китайский город почти полностью работает на азиатские страны бывшего Союза.
Ночью покинул поезд на станции Чу. Тут же на перроне подскочил местный «жучок» и чуть ли не под ручку проводил до микроавтобуса, по-моему, марки «Мерседес». Торговаться не пришлось – такса за проезд до Бишкека 250 руб., как и предупреждал меня Рагозин. Два часа по почти пустой дороге - и я в просыпающемся Бишкеке. Надо сказать, что казахско-киргизскую границу пересекли без проблем. Наверное, сыграла свою положительную роль бумажка (миграционная карта), выданная на российско-казахской границе, действительная в течении трёх дней. Такие выдают транзитным (а может и любым) людям, предполагающим своё недолгое нахождение в этой дружественной стране.
Раннее утро. Утопающие в зелени улицы славного города Бишкек. Солнце начинает припекать. Вдали, в слабой дымке, освещённые ярким светом горы. По тротуарам спешат к остановкам маршруток немногочисленные прохожие. В глаза сразу же бросилось то, что весь транспорт, начиная от автобусов и заканчивая грузовичками типа наших «газелей» - сплошь поддержанные иномарки, в основном германского производства. Я искренне порадовался за братьев кыргызстанцев – хоть и бедная страна, но не мучимая собственным автопромом и своим же правительством.
Не слишком быстро нахожу (Валерка не точно указал адрес) нужный дом. Пришлось походить по проспекту туда-сюда и потратить на нужный звонок последний заряд телефонной батарейки. И вот, наконец, я «дома». Дверь открыл невысокий, белый как лунь мужик в шортах – это и был небезызвестный, но неизвестный мне Юрий Владимирович Ермачек. Но сейчас, в отличие от фото на сайте, он был без бороды. Постепенно познакомился со всем ночующим на всех плоскостях квартиры среди разбросанного альпснаряжения шалманом альпинистов. Кто-то сегодня уезжал домой после альпсборов в Каракольском ущелье, кто-то, как и я, только что прибыл на следующие сборы – на Хан и Победу.
Ермачек сотрудничает с бишкекской турфирмой «Аксай-Тревэл», которая берёт на себя часть работы по закупке продуктов и доставке нашей заброски на вертолёте в базовый лагерь на леднике Звёздочка. Поэтому на сегодня задача подготовить всю эту заброску к отправке, подготовиться самим – какие вещи брать с собой в треккинг, а какие на вертаке в «basecamp» и докупить продукты в треккинг. В сборах, закупках и поедании блюд киргизской кухни в многочисленных кафешках прошёл день.
Бишкек мне понравился. Что-то неуловимо изменилось в этом городе, да и в стране за те 8 лет, что меня здесь не было. Похоже на то, что Кыргызстан окончательно избавился от синдрома «постсоветского пространства». Никто уже не ноет о том, как хорошо было в Советском Союзе. Люди поняли, что надеяться надо только на себя. Никто не смотрит на приезжих как на врагов или источник наживы. Не заметил я и каких-либо проявлений киргизского национализма и превосходства. Да и сами киргизы не тяготятся тем, что на русском им приходится общаться чаще, чем на родном языке. Короче, чувствуется, что это уже другая страна, ни какой-то дальний закуток Российской империи, а самостоятельное государство. Похоже, сейчас нас объединяет только общая транспортная система, русский язык и громаднейшая интеграция русской культуры, образа мышления в менталитет киргизского народа. Из всех среднеазиатских народов киргизы, как мне кажется, меньше всех кичатся своей национальной исключительностью и очень спокойно относятся ко всему русскому. Это моё очень личное мнение. А вот с экономикой хуже. В этой области Киргизия всё больше и больше отдаляется от России. Взять хотя бы товары повседневного спроса. Здесь я не увидел ни одного российского. Разве только, что каши «Быстров», но и они – казахстанского производства. Вообще всё здесь или из Казахстана (в основном не рыночные продукты) или из Китая (отделочные и стройматериалы, бытовая техника, одежда и обувь). Китайские товары стоят естественно дешевле, чем в России. В газетах иногда проскакивает нотка лёгкой досады на то, что экономика никак не может подняться до советского уровня. Похоже, что киргизстанцы делали большую ставку на туристско-курортный бизнес на Иссык-Куле, но, судя по газетным публикациям, что-то у них не очень получается. В чём я и сам чуть позже убедился.
К вечеру, уточнив у Юры (Ермачека) точную дату окончания нашего альпмероприятия, я пошёл на ж/д вокзал за билетом на обратную дорогу. Вообще-то, как я себе уяснил, билеты на поезд лучше брать туда и обратно сразу в России. На вокзале – ремонт (глупо, конечно, в разгар летнего курортного сезона затевать такое дело в столь важном учреждении). Кассы за какими-то фанерными перегородками. В единственную ещё работающую - очередь. Простояв с полчаса и наслушавшись всяких страстей об отсутствии билетов намного дней вперёд на все направления и об нехороших действиях казахских ментов при пересечении границы, я вспомнив, что местных денег у меня в кармане нет, да и касса скоро закроется, я решил посетить сие беспокойное место завтра рано утром.
Спозаранку, благо, что местное время совпадает с уральским и ранний подъём не вызывает дискомфорта, я выдвинулся на вокзал. Билет на поезд Бишкек - Свердловск (так здесь до сих пор называют Ёбург), да ещё и в прицепной вагон до Челябинска, да ещё на нужную дату, да ещё не на боковое место в плацкарте, взять удалось! Как тогда мне казалось – удача. Уже позже, на обратной дороге выяснилось, что такой простой путь возвращения домой - не есть самый лучший. К тому же у кассира не было сдачи с тысячесомовой купюры. Пришлось менять её в уличном лотке, купив бутылку пива. Как я сейчас подозреваю, именно этим пивом я и отравился, что явилось причиной моего ужасного самочувствия в течении нескольких последующих дней.
На следующий день, окончательно закончив все дела и свезя последнюю партию баулов-рюкзаков в «Аксай-Тревэл» для заброски, мы на двух микроавтобусах выезжаем в Каракол (бывший Пржевальск). Расстояние – что-то около 400 км. За рулём одной машины – наш инструктор Сан Саныч Агафонов – известный в СНГ альпинист, уроженец Магнитогорска. А теперь гражданин Кыргызстана. Второй водитель – Сергей – нанятый Ермачеком. За долгую дорогу разговорились о житье-бытье. Сергей уроженец Прииссыккулья. Внешность у него – типично славянская – без какой-либо восточной примеси, русые волосы и усы – ни дать, ни взять - казак с Дона. Живёт и работает в Бишкеке и уезжать на историческую родину не собирается. И таких русских в Киргизии много. Если не лезешь в политику и на высокую должность, то жить можно. Никакой дискриминации и ущемления своих прав они здесь не чувствуют. Заняли свою нишу, работают и уезжать не собираются. Так что путинская программа переселения бывших граждан СССР в Россию, наверняка даст сбой – похоже, это мёртвая программа. Все кто хотел – уже уехали.
Дорога в Прииссыккулье пролегает сначала вдоль Киргизского Хребта и в том месте, где река Чу пробивается через горы, переваливает на другую сторону хребта. Место сие называется Боомское Ущелье. Местами оно относительно узко – только бурлящая река, автотрасса и железная дорога-однопутка. Это же ущелье разделяет хребты Кюнгей-Алатоо и Киргизский. Движение по трассе довольно оживлённое. Нас постоянно обгоняют многочисленные «Мерседесы» (как легковые так и микроавтобусы) - самая популярная и любимая кыргызстанская марка автомобилей. Вниз по речке предприимчивые турфирмы организовали короткие сплавы на рафтах. На склонах гор часто можно увидеть рекламу, выложенную раскрашенными камнями (типа как раньше писали «Ленин жив!»).
Проезжаем городок Рыбачье. Самое интересное, что городок этот лежит на побережье бессточного озера Иссык-Куль, а в нескольких километрах от него протекает река Чу, которая уносит свои воды с тяньшаньских склонов на равнину. Неширокая трасса обсажена высокими пирамидальными тополями, сквозь частокол которых просматривается гладь знаменитого озера. Проезжаем ментовский пост, где за въезд в нац. парк, коим является Прииссыккулье, берут какую-то смешную плату – то ли 10, то ли сто сом с машины (один сом – 1,43 рубля). Один за другим мелькают за окном многочисленные посёлки и вот мы в Чолпон-Ате – курортной столице Иссык-Куля. Грех проехать мимо и не искупаться в водах благодатного озера. Довольно тёплая, около 22-х градусов, чуть солоноватая вода, не жаркий высокогорный воздух (Иссык-Куль находится на высоте 1609 метров), горячий белый мелкий песок, яхты и прогулочные кораблики, национальная кухня, одним словом – отдохнули классно. Вот только мой желудок упрямо не хотел принимать в себя ничего съестного. Что ж, будем лечиться голодом. Кыргызстанцы очень гордятся своей жемчужиной, но вследствие относительной бедности не могут полноценно превратить озеро в блистающий бриллиант курортного бизнеса. «Шик» советского курорта уже утрачен, а турецкого ещё не появился. Насколько я понял, прежний президент Аскар Акаев мечтал отстроить Иссык-Куль силами киргизской экономики, но это оказалось невозможным. А нынешний президент открыл двери для иностранных инвесторов и «типа» дело сдвинулось с мёртвой точки. Особенно преуспели здесь северные соседи – казахстанцы. В газетах даже шутят – а не отдаться ли нам Казахстану, не стать ли Иссык-Кулю ещё одной казахской провинцией? Но я, честно говоря, что-то не заметил каких-то великих строек.
Попутно:
Иссык-куль (в переводе: «горячее озеро») – одно из самых глубоких озёр мира. По этому параметру оно уступает лишь Байкалу, Каспийскому морю и африканским озёрам Танганьика и Ньяса. Его глубина -792м. Озеро – бессточное, впадает же в него около 80-ти рек. Вследствие бессточности вода в озере солоноватая, непригодная для питья, но очень прозрачная. Восточная оконечность иссыккульской котловины – самое влажное место в Средней Азии (1800-2000мм осадков в год – это в 100 раз больше, чем в Рыбачьем).
Название Чолпон-Ата переводится как что-то вроде «звездный отец» или «звезда-отец».
Город Бишкек («Бишкек» переводится как «маслобойка») был основан как небольшая крепостца по приказу кокандского хана в 1825 году. Называлась она Пишпек. В 1862 году её захватили русские войска. С 1887 года это уездный город. В 1926 году его переименовали во Фрунзе, в честь родившегося здесь известного советского деятеля и военачальника. Молдавское слово «фрунзе» переводится как «зелёный лист». После развала СССР город стал называться Бишкек, а его жители – бишкекчане.
Заселение Прииссыккулья связано с именем казачьего наказного атамана и генерала Самсонова. В 1903 году Семиреченскому Казачьему Войску передавались земли на востоке Иссык-кульской котловины. В 1907 году на берегу Тюпского залива была образована первая на Иссык-Куле казачья станица – Николаевская. До этого берега озера были практически пустынны – немногочисленные киргизы вели кочевой образ жизни и постоянных городов и сёл не имели. Вот почему так много русских названий в окрестностях Бишкека и Иссык-Куля – Покровка, Михайловка, Сазановка (после переименованная в Ананьево), Григорьевка, Рыбачье, Быстровка, Ивановка и др. Так - с помощью казачьего сословия - проводилась российская колонизаторская политика (по всей территории Российской Империи, на протяжении нескольких веков).
К вечеру прибыли в Каракол, бывший Пржевальск. Разместились в большой старинной деревянной (и находящейся в стадии ремонта) избе. Это турприют, принадлежащий турфирме Игоря Ханина. Именно через его фирму Юра Ермачек оформлял пропуска в погранзону. Здесь-то, наконец, вся наша группа собралась вместе. Нас - 14 человек. Это - Саня Пашков и Лёха Барышников из Подмосковья, два Вована – Каргаполов и Топычканов из Ёбурга, Данияр Муканов (Казахстан), Андрей Бобылев (Барнаул), Яковенко Валентин и Яковенко Настя из Петропавловска-Камчатского, Майорникова Светлана из Красногорска, Гуревич Виталий из г. Романган (Израиль) и я – Прохоров Борис (Магнитогорск), а также «руководящий состав»: Сан Саныч Агафонов и Ермачек Юрий, и «шеф-повар» Светлана Дурова из Алма-Аты. Ещё двое – златоустовцы Павел Ивановский и Саня Михеев подъедут позднее: своих жён и детей они оставляют на Иссык-Куле, а потом самостоятельно организовывают заброску своих вещей вертолётом и треккингом добираются до базового лагеря.
Ну а теперь стоит представить план нашего мероприятия, как и что предполагалось. Информация с сайта www.alpclub.ur.ru
«Краткая программа:
День 1. 29 июля Прибытие в г. Бишкек. Размещение на квартире.
День 2. 30 июля Переезд в г.Каракол ( 420 км,8-10 часов). Размещение в гостинице.
День 3. 31июля Переезд в Майда-Адыр (160 км,4-6 часов)
День 4. 1 августа Выход в треккинг до базового лагеря "Южный Иныльчек"
День 5-6 2-3 августа Переход до баз.лагеря "Южный Иныльчек"
День 7. 4 августа Базовый лагерь "Южный Иныльчек"
День 8. 5 августа День отдыха и подготовки.
День 9. 6 августа Акклиматизационный выход на Хан-Тенгри: Переход к лагерю № 1 (4200 м)
День 10. 7 августа Подъем к лагерю № 2. (5000 м)
День 11. 8 августа Подъем в лагерь № 3 (5900 м)
День 12. 9 августа Спуск в базовый лагерь.
День 13. 10-11 августа Дни отдыха
День 14. 12 августа Восхождение на Хан-Тенгри: переход к лагерю № 2 ( 5000 м)
День 15. 13 августа Подъем в лагерь № 3 (5900 м)
День 16 14 августа Восхождение на Хан-Тенгри
День 17 15 августа Спуск в базовый лагерь
День 18-19 16-17 августа Дни отдыха в базовом лагере
День 20 18 августа На Пик Победы: Переход баз. лагерь - лагерь №1 ( 4200 м)
День 21. 19 августа Переход из лагеря № 1 в лагерь № 2 ( 5000 м)
День 22. 20 августа Переход из лагеря № 2 в лагерь № 4 ( 6200 м)
День 23. 21 августа Переход из лагеря № 4 в лагерь № 5 ( 6900 м)
День 24 22 августа Переход из лагеря №5 в лагерь №6 (7100м)
День 25. 23 августа Вершина. Спуск в лагерь №6.
День 26. 24 августа Спуск в лагерь № 2.
День 27. 25 августа Спуск до базового лагеря.
День 28-29 26-27 августа Спуск из базового лагеря до Майда-Адыра.
День 30. 28 августа Переезд в Каракол.
День 31. 29 августа Переезд в г. Бишкек.
День 32. 30 августа Отъезд из Бишкека.
Стоимость участия (без вертолета) - 600 ЕВРО; или - 20000 рублей.
Желательно иметь дополнительно 150-200 ЕВРО на обратную дорогу вертолетом.
В стоимость программы входит :
- трансфер ( Газель, автобус, вахтовка ) Бишкек - Каракол – Майда-Адыр и обратно
- проживание в гостинице ( квартире ) - 4 ночи
- питание в треккинге, в базовых лагерях, во время восхождения
- регистрация в миграционной полиции Кыргызстана и погран.пропуск»
Чуть попозже подъехал сам Игорь Ханин и преподнёс нам первый сюрприз. Небезызвестное озеро Мерцбахера на леднике Северный Иныльчек каждый год в примерно в одно и тоже время после летнего таяния снегов прорывает естественную дамбу. Вся эта масса воды уносится вниз по ущелью, и каждый год смывает какой-то мост в районе посёлка Иныльчек (насколько я понял – этот посёлок, построенный в советское время, должен был быть военным городком погранцов). Сейчас он заброшен, но через него проходит дорога на Майда-Адыр и далее до конечной точки, куда может доехать машина – урочища Ат-Джайляу. В Майда-Адыре – вертолётная площадка и альплагерь, откуда клиенты турфирм Аксай-Трэвел, Тянь-Шань-Трэвел и МАЛ Хан-Тенгри, их грузы и снаряжение на вертолётах забрасываются к подножию Хана и Победы в базовые лагеря. В советские времена на боковой морене, на слиянии ледников Южный и Северный Иныльчек, недалеко от озера Мерцбахера, на зелёной полянке находилась научная станция гляциологов. Они то и отслеживали и изучали поведение ледников и знаменитого озера. Сейчас их балок используется туристами, как одна из ночёвок на пути к верховьям ледника. Ну, так вот, вследствие того, что проехать в Майда-Адыр невозможно, Ханин предложил иной вариант: начинать маршрут с другой точки – погранзаставы Эчкелеташ. Это в долине реки Сары-Джаз, севернее иныльчекской долины. Попасть из одной долины в другую можно через перевал Тюз (высота 4001м). Это удлиняет наш путь на два десятка километров, да и преодоление перевала – это тоже не ходьба по прямой дороге. Но у любой палки есть два конца. То, что на первый взгляд кажется минусом – на самом деле даже хорошо – преодоление перевала улучшит нашу акклиматизацию.
Желудок мой не давал мне покоя. Надо было как-то лечиться. Чем и как - не знаю. Болею крайне редко (тьфу-тьфу-тьфу), опыта применения лекарств – никакого.
- Да выпей ты стакан водки, – посоветовал абсолютно непьющий Агафонов.
Что ж, от такого «лечения» трудно отказаться. Правда, стакан я не решился, но грамм стопятьдесят «замахнул». «Живительная» жидкость приятной теплотой разлилась по телу и голове. Пошёл спать. В это время прибыла большая группа омских студентов под предводительством Игоря Здановича. Его, в колоритной пакистанской шапочке, мы видели ещё в Бишкеке, в Аксай-Трэвеле. Теперь вся эта объединённая братия, включая наших Ермачека и Агафонова, полночи пела под гитару в «столовой».
Отъезд к месту начала треккинга – урочищу Эчкелеташ назначен на завтра, на 12 часов дня.
Но выехали мы только в два. Позднее, как мне казалось, нам всё время не хватало этих самых двух часов, чтобы выполнить нашу походную программу так сказать на оценку «отлично». Впрочем, по большому счёту – как потом оказалось - это не принципиально. Вчерашнее «лекарство» мне не помогло. На всякий случай купил в аптеке «мезим». Загрузились в вахтовку ГАЗ-66 и покинули Каракол. Посылаю Ивановскому последнюю sms-ку с предупреждением о изменениях в связи с Мерцбахерскими событиями и на месяц выключаю телефон. Сначала по иссыккульской котловине, с её степями, полями и тополями, затем ущельем поднимаемся всё выше и выше. На склонах гор растут тяньшаньские ели. Постепенно череда посёлков сменилась киргизскими кочевьями, кончился асфальт, началась отсыпная дорога. Она идёт через перевал Чон-Ашу (3982) на хребте Терскей-Ала-Тоо в соседнее ущелье к какому-то руднику, а также к заброшенному городку Иныльчек. Саныч рассуждает о достоинствах и недостатках славной армейской машины «шишиги» - так любовно он называет ГАЗ-66. На одном из тягунов наша машина плавно так сдыхает. Какие-то проблемы с бензонасосом – типа перегрелся. Ждём полчаса и снова в путь. И… так шесть раз… Настроение наше немного падает. Короче, приключения, вроде бы, потихоньку начинаются. Но, поднявшись повыше, где воздух попрохладнее, «шишига» раздухарилась и дальше сюрпризов уже не преподносила. Всё выше и выше карабкаемся мы на перевал. Давно уже остались внизу леса из тяньшаньской ели, сухая жёлтая трава на склонах, и теперь вокруг нас только камни, скалы и осыпи. Перевал (высота 3982 м.) проскочили неостанавливаясь. Узким серпантином мрачным ущельем речки От-Тук спускаемся к реке Сары-Джаз. И вот мы внизу (2680м.). От-Тук вливает свои воды в бурную Сары-Джаз. Останавливаемся словно в раздумье на развилке. Вправо – вниз по ущелью - более укатанная дорога идёт на Иныльчек. Влево – вверх по течению - к погранзаставе Эчкелеташ. Едем вверх. По левому борту – угрюмые, уходящие в небо скалы, с другой стороны – беснующаяся река. Солнце редко заглядывает в это узкое ущелье, поэтому здесь сумрачно и такое ощущение, что уже глубокий вечер. 15 км по теснине, набор высоты 200м и долина несколько расширяется. Склоны гор отодвигаются в стороны. Вокруг – холмистая горная степь. Небо затянуто облаками, а ведь на Иссык-Куле было солнечно. Ещё десяток километров и «шишига» останавливается у «ворот» погранзаставы. Выгружаемся. Приехали. Уже почти в сумерках проверка документов пограничниками-киргизами, переодевание из пляжно-шортной одежды в походную, ставшая уже привычной в таких случаях фраза офицера: «И что вы нашли в этих горах, меня они уже здесь достали!», и мы по тропинке спускаемся к металлическому железному мостику через Сары-Джаз…
Треккинг
Заночевали под холмом по ту сторону реки недалеко от слияния Сары-Джаза и его притока – реки Тюз. Вода в реках здесь мутная, пришлось в кромешной темноте искать воду для ужина в небольших ручейках. Лагерь оборудовали при свете фонариков. Следствие позднего нашего выезда из Каракола и неисправности вахтовки. Желудок мой по-прежнему «ничего не хочет».
Первый день треккинга. Утро 1-е августа. Облачно. Прохладно. Как самый потенциально слабый и больной, выхожу на маршрут первым. Идём на юг, вверх по течению притока Сары-Джаза реки Тюз. Тюз в переводе означает «равнинный». Действительно: река протекает среди невысоких, поросших травой холмов – северных отрогов хребта Сары-Джаз. Высота погранпоста Эчкелеташ – 2950 метров, название это, кстати, переводится как «козлиный камень». До перевала (4001м) – 28 км. Планируем в первый день пройти километров 20-25, набрав при этом метров 400-500 высоты. Рюкзаки нетяжёлые – общественного снаряжения около 5-ти кг. Я несу палатку «Канченджанга». Эта конструкция - детище Сергея Ефимова (екатеринбуржца, советского «эверестщика» образца 1982 года) весит 4кг. Несмотря на её относительную простоту и непрезентабельность (с виду – обычная полубочка) - эта вещь по соотношению параметров «цена-вес-объём в сложенном виде-вместительность-удобство-надёжность- ветроустойчивость-простота установки» о-о-чень превосходит все эти «Салевы», «Норд-Фейсы», «Баски», «Кампусы» и прочую петухово-цветастую пропиаренную буржуйскую лабуду. Вместительность от 2 до 6-ти человек, в экстриме можно и 8. Идеально – 4 человека (по одному кг веса на человека, как вам?). Можно спать поперёк, можно вдоль. Ветроустойчивость – непревзойдённая. Есть, конечно, и недостатки – палатка предназначена для пользования в высокогорье и дожди «держит» плохо.
Минут через 15 меня обогнала практически вся наша группа, но я иду неторопясь, удобным для меня темпом. Группа растянулась на километр. Идём по 50 минут, после - привал у какого-нибудь чистого ручья, где обычно собираемся вместе. Затем, отдохнув, начинаем движение и вновь растягиваемся по тропе. С самого Эчкелеташа за нами увязалась молодая собачонка, почти ещё щенок. Она весело бежала рядом, иногда отвлекаясь на охоту на сурков, стоящих столбиками возле своих норок и с любопытством взирающих на нас. Все наши попытки отогнать собаку обратно «домой» не увенчались успехом. Она явно принимала нас за своих хозяев, и не понимала: с какой это стати ей нельзя быть рядом с нами, ведь мы знакомы 1000 лет!? Глаз у неё был повреждён и слезился. Наверное, наше общество ей приглянулось больше, чем родные пенаты Эчкелеташа.
Широкая, лежащая между плосковатых жёлтых холмов долина речки Тюз. Низкая облачность. После поворота долины, в разрывах облачного тумана, стали видны заснеженные вершины Сары-Джаза.
Немного остановлюсь на орографии этой части Тянь-Шаня, чтобы было понятно, где что и как. Самый высокий горный узел Тянь-Шаня, где и находятся высочайшие его вершины – пики Хан-Тенгри и Победы, расположен юго-восточнее озера Иссык-Куль, в самом восточном «углу» Кыргызстана. Большая же часть этого узла находится на территории Китая. В центральной части лежит, ориентированный с севера на юг Меридиональный хребет (длина 110км). Он как бы нанизывает на себя тянущиеся в широтном направлении хребты Сары-Джаз, Тенгри-Таг и Кокшаал-Тоо. От Кокшаал-Тоо на запад ответвляются ещё и Инылчек-Тоо и Каинды-Катта, на юг – Кашкар и длинные безымянные отроги. Система этих хребтов и их отрогов напоминает рыбий скелет (центральная ось - Меридиональный хребет). Почти все вершины превышают 5000м. Район этот – область мощнейшего оледенения. Ледники на китайской стороне: Темирсу, Тугбельчи, Кочкарбаши, Чонтерен, Кичиктерен, Карагюль, Музарт-Баскельмес; Баянкольские, Семёнова, Мушкетова, Шокальского, Каинды, Куюкап – на «советской»…Между Сары-Джазским хребтом и Иныльчекским лежит гигантский ледник Юж. Иныльчек - один из самых длинных ледников мира (64 км), толщина его доходит до 540 м, а площадь оледенения составляет 583 кв. км. Река Сары-Джаз, в верхней части, протекает по долине между хребтами Сары-Джаз и Терскей-Ала-Тоо (с востока на запад), затем поворачивает на юг и принимает в себя притоками с востока и запада реки Ак-Шыйрак, Уч-Кёль, Иныльчек, Каинды и др. Затем река разрезает хребет Кокшаал-Тоо, по которому проходит граница с Китаем, и уходит на территорию Китая. Здесь она уже именуется Аксу. Вливается в Тарим, который орошает Таримский оазис, являвшийся в своё время одним из этапов Великого Шёлкового Пути. Ещё южнее лежит пустыня Такла-Макан, оказывающая большое влияние на погодно-климатические условия района пиков Победы и Хан-Тенгри (в чём я убедился воочию). Пик Хан-Тенгри (6995) находится в хребте Тенгри-Таг и является его высшей точкой. Частично, в районе пика, по этому хребту проходит казахстанско-киргызстанская граница и Хан-Тенгри считается высшей точкой Казахстана. Видимо поэтому, чтобы повысить престиж этой вершины высоту пика в некоторых источниках завышают до 7010м., аргументируя это какими-то новейшими измерениями. Пик Победы (7439) – высшая точка всего Тянь-Шаня, хребта Кокшаал-Тоо и Кыргызстана. На китайской стороне она носит название пик Томур. Расстояние по прямой между этими вершинами 20 км. и достичь их можно с одного базового лагеря, устанавливаемого обычно в верховьях ледника Юж. Иныльчек на слиянии с ним его притока – ледника Звёздочка.
Перевал Тюз соединяет ущелье одного из притоков речки Тюз и, в свою очередь, долину Сары-Джаза с долиной Иныльчека. Этот перевал считается 1Б категории и известен издавна как самый простой и доступный путь с верховьев Сары-Джаза в верховья реки Иныльчек. Ещё в Караколе нас предупреждали, что поворот на перевал можно проскочить мимо, так как он находится не в верховьях Тюза, а в истоках одного из его притоков. Не избежала этой ошибки и наша группа. Шедшие первыми, так увлеклись, что проскочили мимо нужного брода. Пришлось Юре, сбросив рюкзак их догонять и возвращать. Встали лагерем. К тому же пошёл мелкий дождь, да и брод лучше преодолевать утром по малой воде. За день прошли 24 км и набрали около 400м высоты.
Утро следующего дня было безоблачным. Река в этом месте течёт чуть ли не десятком рукавов. Русла и глубина которых ежедневно меняются. Вода, конечно же, ледянющая, самое глубокое русло – почти по самую развилку. Мы все надеялись, что Тюз станет непреодолимой преградой для нашего нового четвероногого друга и заставит его вернуться «домой». Но не тут-то было. Псина проявила упорство и с огромным риском для своей жизни поборола водную стихию. И как ни в чём не бывало, отряхнувшись побежала рядом. После брода начали подъём в боковое ущелье. Через 2 часа были в верхнем цирке под перевалом (3800м). Самого перевала не было видно. Он, опять таки, находился на боковом склоне и был закрыт от нашего взгляда моренным выносом. В живописном уютном цирке с зелёной травой и журчащим ручейком, устроили большой привал, подсушили влажные после утренней росы вещички и палатки. Подъём серпантином по моренным валам - и мы через час пятнадцать на перевале. Плоское, широкое поле, впереди невысокий скально-осыпной гребешок, закрывающий вид на иныльчекскую долину. От горняшки никто не страдает. Высота сказывается только тем, что при ходьбе в гору приходится гораздо чаще останавливаться, чтобы восстановить учащённое дыхание.
На спуске, наконец, мы увидели долину Иныльчека во всей её красе. Прямо перед нами – противоположным склоном долины – грандиозный хребет Иныльчек-Тоо и снежная башня пика Нансена (5697м). От дна долины до вершин – 2700 метров! Верхний пояс хребта – девственно белые вечные снега, висячими ледниками нависающий над крутейшими скально-осыпными склонами. Только нижние части склонов зелены и даже есть небольшие рощи тяньшанской ели. Узкие висячие ледники, покрытые в нижней своей части каменными обломками, уступами спускаются по тесным ущельям. Сама долина отсюда, сверху, кажется относительно плоской. Ширина от склона до склона – 2,5 км. Река Иныльчек десятками рукавов разной ширины извилистой лентой вьётся вниз по долине. Её низовья скрываются вдали в белесой дымке. Если взглянуть влево, вверх по долине, то недалеко от нас виден язык ледника Южный Иныльчек. На многие десятки километров вдаль он сплошным ковром покрыт каменными обломками. И выглядит, как бугристая чешуйчатая шкура огромного дракона. Только далеко, в верховьях, видна белая полоса льда, разделённая срединной мореной. Ледник, на всём своём протяжении, от истоков до кончика языка имеет наклон. Более полутора километров теряет он, сползая вниз по долине. Но отсюда, с перевала Тюз это незаметно и кажется, что все вершины хребтов Иныльчек-Тоо, Тенгри-Таг и Сары-Джаз, стоящие по бортам долины, примерно одной высоты. Зрелище грандиозное.
Тропа косо снижается в сторону языка Иныльчека. В наших силах сегодня его достигнуть. Спустившись в долину, мы остановились у бурного ручья Майбулак на обед. Чистой воды найти не удалось. Солнце нещадно жарило. Отдохнув, насколько это было возможно на этом пекле, и, перейдя вброд ручей, мы двинулись по жмущейся к склонам тропе в верховья долины. Справа бурлил один из рукавов реки. Идти по такой жаре было тяжело, мучила жажда. Пройдя несколько километров, остановились напиться у небольшого чистого ручейка, водопадом падавшего со скалы, перегородившей небольшое ущелье. Сии окрестности на карте называются урочище Чон-Таш. GPS показал высоту 2930м. Решили дальше не идти и ночевать здесь. Хотя можно было бы дойти и до ледника и заночевать среди камней, возле какого-нибудь озерца или ледниковой протоки. Но место уж было очень живописное. Ручей с чистой водой, удобная площадка под палатки, зелёная травка и кустарник, огромные, величиной с дом обломки скал, обрушившиеся в вековечные времена со склонов, «разбросанные» вокруг в хаотичном порядке. И грандиозный пик Нансена, нависающий над долиной. К вечеру с низовьев долины наползли тучи, и только мы отужинали, как пошел дождик.
3-е августа. Вышли в 7. Переправиться вброд через реку смогли практически только у «кончика» языка ледника. Огромным валом возвышается перед нами ледник. Здесь, в своих низовьях, он покрыт многометровым слоем каменных обломков. Из нескольких гигантских гротов из него изрыгаются бурлящие водные потоки. Взгромоздившись на этот вал, мы увидели, что поверхность ледника – это хаотически расположенные гряды, холмы и холмики, кучи и горы камней различной величины. Всё это «микрогорное» пространство перерезано в различных направлениях седловинками, логами и целыми ущельями в несколько десятков метров глубиной. Исхитриться и найти какой-то простой и логичный путь, огибающий эти каменистые горы, невозможно. Невозможно также беспроблемно двигаться траверсом по вершинам или склонам холмов. Всё это нагромождение не поддаётся никакой систематизации. Нет какого-либо «срединного» моренного хребта или каких-либо боковых. Всё очень и очень хаотично. Пройдя, к примеру, по гребням цепочки моренных холмов, в конце можно наткнуться на глубокий поперечный сброс с крутыми осыпными склонами, и чтобы его обойти приходится уходить далеко в сторону или даже немного возвращаться назад. Либо сбрасывать высоту и залазить на противоположный его склон. Пришлось просто смириться с таким рельефом, набраться терпения и упрямо продвигаться вперёд, беспрерывно поднимаясь и спускаясь на крутые или пологие каменистые холмы и холмищи. И такая картина – во все стороны и далеко вперёд. Во всех трёх измерениях путь наш выглядел весьма извилистым. Скорость резко упала. Но мы упорно продвигались вперёд. В памяти моей всплывали воспоминания о различных ледниках, к примеру, на Алтае (Катунский) или, скажем, Каракольский ледник на Терскее, где двигаться можно по боковой или срединной морене. Но здесь срединной просто не существовало. А вот боковая была - она на много метров возвышалась над телом ледника в нижней части склона правого по ходу борта долины. Отсюда она выглядела как искусственно созданная осыпная терраса. Но Юра упрямо не хотел на неё выходить – он слишком доверился карте, согласно которой выходить на боковую морену следовало гораздо позже. Хорошо хоть небо было облачным, и нас не донимала жара.
Пообедав, решаем наконец-то выходить на боковую морену. Для этого нам пришлось преодолеть глубокое каменно-ледовое ущелье между основным телом ледника и этой самой пресловутой боковой мореной. И вот мы, тяжело дыша, выползаем на тропу. О, йес! По тропе дело пошло явно веселей. Вскоре пространство между боковой мореной и склоном, где лежала наша тропа, значительно расширилось, превратившись в так называемый боковой карман. Здесь текли ручьи, росли какие-то деревца и трава. Обычно природой в карманах боковых морен создаётся особый микроклимат, поэтому растительность в таких местах может простираться в гораздо более высотные, относительно основного тела ледника, участки. Люблю ходить по тропам боковых карманов ледников. Словно с театрального балкона ты взираешь на окружающий суровый горный пейзаж. Тучи сегодня закрывают вершины Сары-Джаза, иногда идёт мелкий дождь. Пару раз наш путь пересекают вливающиеся в основную долину боковые ущелья. Клочья серых облаков прилепились к серым каменным осыпям на склонах. Высоко вверху, словно пасти химер зажатые скалами теснины висячих долин ощерились белыми зубцами ледопадов, изрыгая из себя бурные ручьи. Справа уже видно устье вливающегося в Юж. Иныльчек его мощного притока – Иныльчека Северного.
Где-то там, недалеко, лежит загадочное озеро Мерцбахера, названное так в честь известного немецкого путешественника, открывшего его в 1903 году. Озеро образовано стоком ледника Сев. Иныльчек, подпруженным ледовой плотиной тела ледника Юж. Иныльчек. Рассказывают, что по озеру плавают, оторвавшись от ледника, айсберги из зеленоватого льда. Насколько я понял, водная гладь озера вплотную простирается к склонам и обойти его по берегу невозможно. Приходится обходить по перевалам через отроги хребта. Поэтому, до появления в этих местах вертолётов, верховья Сев Иныльчека были труднодоступны. Ежегодно в августе озеро Мерцбахера регулярно прорывается через ледник в реку Иныльчек. Причины и механизм прорыва пока не установлены. Для исследования этого феномена и была установлена в советское время гляциологическая станция.
Сегодня планируем дойти до балка бывшей гляциостанции. Но группа опять растянулась по тропе. Уже ближе к вечеру передовой отряд остановился на привал в живописном месте, у озерца в расширившемся боковом кармане. До балка уже недалеко. Саня Агафонов идёт на разведку. Но, пройдя на полчаса вперёд, он не доходит до домика и возвращается обратно. Что ж, ночуем здесь. Время 18.00. высота по GPS – 3333м.
Следующим утром, выйдя как обычно первым, я через 40 минут достигаю поляны Мерцбахера. Несколько палаток разбросаны тут и там. Общаюсь с проснувшимися обитателями. Это портеры «Аксай-Трэвела». Они несут грузы нескольких клиентов - англичан. У них что-то вроде горного похода – треккинга до базового лагеря на слиянии Звёздочки и Иныльчека и обратно. Мужики сами из Каракола. Как русские так и киргизы. Чуть выше полянки, на краю морены, находится каменистая площадка. Там огромный камень в виде стеллы (природного происхождения). На нём табличка, посвящённая Мерцбахеру, рядом какая-то металлическая конструкция – типа антенна. Здоровский вид на устье Сев. Иныльчека, на каменную шкуру Иныльчека Южного и первые пики хребта Тенгри-Таг. Впрочем, сегодня опять облачно и вершин не видать. Характер поверхности ледника немного изменился – теперь у него появилась пара-тройка параллельных продольных гряд. Центральная из них – самая мощная – имеет жёлто-коричневый цвет. Не знаю насколько я прав, но можно предположить, что эта морена – результат разрушения светлых поясов Тенгри-Тага, проходящих почти под самыми вершинами.
Тенгри-Таг. Пожалуй, самый мощный и красивый хребет Центрального Тянь-Шаня. Вершины в киргизской части хребта (с запада на восток): Броненосец (4887), 5250, 5478, Петровского (5800), 5480, Советской Киргизии (5660), пик Горького (6050), Абалакова (5940), Чапаева (6371), Хан-Тенгри (6995 или 7010), Шатёр (6740). На большинстве из них пройдены маршруты 5А-6А категорий сложности. После пересечения с Меридиональным хребтом Тенгри-Таг продолжается на 30-40 км уже по китайской территории. Здесь ещё несколько вершин-шеститысячников, по форме напоминающих Хан-Тенгри. Восхождения на них ещё никто не совершал! В горнотуристском же плане Тенгри-Таг и с киргизской стороны мало освоен. Согласно классификатору – всего три (!) перевала – Зап. Седло Хан-Тенгри (5900, 3Б) и два облаза озера Мерцбахера (4100, 2А и 2Б). Крутыми ледовыми ступенями с хребта спускаются ледники. Крупные - Разорванный, Семеновского, Абалакова, Горького, Створа и ещё несколько небольших, не имеющих своё название являются притоками Юж. Иныльчека. Ледники Хан-Тенгри, Чапаева, Федосеева, Гусева, Суходольского, Михайлова … - притоки Сев. Иныльчека. А также многочисленные и ещё более суровые безымянные притоки ледников Карагюль и Тугбельчи – «зеркальных отражений» Сев. и Юж. Иныльчеков соответственно, восточнее Меридионального хребта. «Омываемый» мощными и широкими ледниками-иныльчеками, Тенгри-Таг, словно остров в ледовом океане. Своими вершинами, прорывая облака, от поверхности ледника он вздыблен ввысь на высоту более 2 км.
Итак, по словам каракольцев, отсюда с поляны, нам снова предстоит выходить на ледник, якобы тропа по боковому карману здесь заканчивается. Так как и боковая морена в этом районе прервана мощным боковым притоком-ледником Шокальского. Это второй такой мощный приток. Первый, по-моему, называется Путеводный, он отделяет от основного хребта с востока массив пика Нансена. Путеводный находится в пяти км от окончания Юж. Иныльчека. Именно его устье мы обходили вчера по телу ледника по холмам панцирной морены. Именно он, также как и ледник Шокальского, прерывает тропу по карману и гребню боковой морены в низовьях Юж. Иныльчека. Поэтому-то Юра вчера предпочёл «прогнать» нас по этим чёртовым каменным развалам, опасаясь встрянуть по времени при преодолении устьевого ледопада Путеводного. Но, по-моему, выскакивать сразу же на эту тропу у окончания языка всё же было бы реально, переход через устье Путеводного занял бы меньше времени, чем наш поход по телу Иныльчека.
Итак, сваливаем вниз на ледник, покидая последний оплот растительности этого сурового края. Теперь зелёную травку мы увидим только через месяц. И снова мы бредём по каменным россыпям в поисках оптимального пути, медленно, но неуклонно продвигаясь вперёд. Портеры посоветовали держаться срединной «жёлтой» морены. Но и там «дорога» не сахар. То по её склону, то по склону и гребню соседней «чёрной» морены, то по ложбине между ними идём, продираясь по каменным «джунглям». Многочисленные реки и ручьи, то появляющиеся, то вновь исчезающие в недрах ледника, затрудняют движение вперёд. Опять вся наша толпа сбилась в две группы. Во главе одной – Агафонов, другая, в которой Виталик, камчадалы, девчонки и Саня, «прибившийся» к ним позднее, идут с Юрой. Лишь Андрюха куда-то пропал. На одном из привалов он нас догнал. Оказалось, что он нашёл-таки продолжение тропы по боковой морене, прерванной ледником Шокальского, и некоторое время шёл по ней. Пройдя сколько-то, понял, что идёт в одиночестве, остановился и целый час ждал нас (!). Наконец, заметив нас на леднике, воссоединился с передовой группой. Вот какой выигрыш даёт движение по тропе. В конце концов, решаем перейти на другой (левый по ходу) склон «жёлтой» морены, в надежде, что там будет лучше. И вправду - там рельеф немного попроще. Поперечных разрывов практически нет. Ледник почти весь открыт. Рядом бурлит ледниковая протока. Встаём на обед, дожидаясь отставших товарищей. Мой организм, похоже, пошёл на поправку и я всё активнее участвую в общегрупповых поглощениях пищи. Во время обеда нас догоняют каракольские портеры со своими буржуинами и буржуинками. Самый главный (как показалось мне) портер идёт с огромным рюкзаком, в шортах и пляжных сандалиях. Загорелые ноги, шевелюра, как у Месснера, с несколько разбойничьим выражением лица. Опять расспрашиваю его о принципах организации треккинга в «Аксай-Трэвеле», оплате их труда, что почём и зачем. Рюкзаки, говорит, в начале маршрута зашкаливают за 50 кг. Их группа снимается с привала раньше и наша собачонка, с самого Эчкелеташа путешествующая с нами, спокойно так, как ни в чём небывало, уходит вместе с ними. Ну не может «человек» сидеть долго на одном месте! Вперёд и только вперёд!
После обеда прошли немного. И тут пошёл дождь. Сначала меленький такой – мы думали щас кончится как обычно. Но он всё усиливался и усиливался. Понемногу начинаем промокать. Кое-кто одел накидки от дождя. Не знаю как гортекс, а его ни у кого из нас не было, а моя старенькая басковская «Ушба» стала потихоньку мокнуть. А дождь с ветром всё не прекращается. Я смотрю: кое кого уже бьёт озноб. Решаем срочно ставить палатку, чтоб переждать эту напасть. В конце концов, устанавливаем лагерь полностью. Ломиться вперёд особого смысла нет. Дождь шёл весь вечер, ночь и утро.
Ближе к обеду стало потихоньку развеиваться. Мы начали выползать из палаток и раскладывать сырые вещи на камнях, в надежде, что хоть ветер их просушит. Вскоре облака стали расползаться всё активнее и то одна, то другая вершина открывались нашему взору. Было очень красиво, как это часто бывает в подобных метеоусловиях. В три часа дня вышли на маршрут, продвинулись немного вперёд. Вчерашние осадки чуть выше по леднику лежали в виде снега. Небо окончательно очистилось. Заночевали на леднике. Закат подарил замечательные ракурсы. Вершина Хан-Тенгри, как ей и положено, переливалась в закатных лучах различными оттенками красного цвета. Я, похоже, окончательно выздоровел.
Шестое августа. Шестой день нашего треккинга. На небе сияло солнце. В этот день, пройдя последние 10 км, мы достигли базового лагеря. Ледник весь был засыпан снегом. В снегу хорошо было видно протоптанную предыдущей группой тропу. Она шла, придерживаясь срединной, самой мощной морены. Теперь уже здесь не было больших сбросов. Хотя иногда мы проходили мимо огромных ледниковых озёр с зеленоватой водой. Впрочем, я почти не обращал внимания на дорогу. Ведь вокруг такая красотища! Слева от нас всё также тянулся хребет Тенгри-Таг. Справа, разделённые короткими, но могучими отрогами, один за другим вливались в ледник его притоки-ледники Комсомолец, Пролетарский Турист и Дикий. Ледник Комсомолец – самый длинный из них и извилистый, стекает с перемычки, соединяющей Иныльчекский хребет, хребет Каинды-Катта и Кокшаал-Тоо. Кокшаал-Тоо белел вдали мощнейшими снегами.
Напротив устья ледника Дикого открылся вид на массив Победы. Видна вся гора, весь её протяжённый гребень. Победа Восточная (6762), Победа Главная (7439), Победа Западная (6918), пик Неру (6742)… Восемнадцать километров запредельных высот! На два километра возвышается пик Победы над окружающими вершинами. И на три с половиной над иныльчекским ледником. Три с половиной вертикальных километра! Цифра с трудом поддающаяся осознанию. Шесть дней мы идём среди этого царства камня и льда, пора бы уже привыкнуть, но я жадно впитываю в себя всё это окружающее меня великолепие.
Нынешним летом на Юж. Иныльчеке было всего два альплагеря - «Аксай-Трэвел» Калашниковой и «Тянь-Шань-Трэвел» Бирюкова. На Сев. Иныльчеке традиционно – МАЛ «Хан-Тенгри» Казбека Валиева. Базовый лагерь «Аксай-Трэвел» расположился на одной из морен Иныльчека, недалеко от вливания в него ледника Звёздочка, стекающего непосредственно с пика Победы и хребтов-отрогов Дикий и Ак-Тау. «Тянь-Шань-Трэвел» - левее от «Аксая», чуть поближе к Хану, на морене у западного подножия пика Северный хребта Ак-Тау. Около двадцати стационарных палаток, установленных на помостах, длинный «ангар» столовой для клиентов, балок-баня и вертолётная площадка - вот что представляет собой базовый лагерь. Высота по GPS-у – 4068м. В одну сторону – вид на Победу через ледник Звёздочка, в другую – на Тенгри-Таг. Гигантским замершим мастодонтом вздыбил к темно-синему небу свою спину пик Победы. Жуткая чересполосица из громадных снежных полей, нависающих карнизов и жёлтых мраморных стен каждый день на наших глазах разряжалась лавинами. Хан, непостижимо красивый своими пирамидальными формами, стоит несколько в отдалении от коренастых монстров Тенгри-Тага пиков Горького, Чапаева и Советской Киргизии. (Некий диссонанс вызывают названия этих вершин с древнетюркским словом «тенгритаг» - «небесный хребет», неправда ли?). Что ж, новая эпоха поселила, в своё время, новых «полубогов» в пантеон живущих здесь горных великанов.
Путаница названий началась ещё с первых посещений европейцами этих мест. Другое название пика Хан-Тенгри – Кан-Тоо – «кровавая гора». Такое название было дано местным населением этой вершине за окраску её мраморной пирамиды в лучах заходящего солнца. Первые исследователи были наслышаны о неведомом пике Хан-Тенгри – «властелине неба» – самой высокой горе Тянь-Шаня и впервые увидев красавца-Хана, посчитали, что именно эту вершину называют Хан-Тенгри. Про гору, позднее названную пиком Победы, они не знали и позже считали, что и киргизам она была неизвестна, вследствие своей не очень выразительной формы и спрятанности в глубине отрогов Кокшаал-Тоо. Но сейчас существует версия, что всё-таки она была известна и в давние времена. И именно она носила название «Хан-Тенгри», как самая высокая гора Тянь-Шаня. Ведь её, в принципе видно и с перевала Тюз, доступного конному человеку, и наверняка с других «скотопрогонных» перевалов и с низовий ледника Темирсу, стекающего с пика Победы и находящегося на китайской территории. Ведь южные склоны Кокшаал-Тоо – земли киргизов, волей истории оказавшиеся разделённые границей между Российской Империей и Китаем. Участники группы М. Погребецкого первыми поднялись на вершину Хан-Тенгри в 1931г. Хроника первовосхождений на высшую точку Тянь-Шаня полна драматизма и бескомпромиссной борьбы, иногда оборачивавшейся некрасивыми своими сторонами. До сих пор нет единодушного мнения в вопросе первовосхождения на эту вершину. Кто же первый – группа Гутмана (1938г), или группа Абалакова (1956г)? До принятия официального названия в 1946г у пика Победы были и «рабочие» названия – пик ХХ-летия ВЛКСМ, пик Сакко и Ванцетти, пик Звёздочка…
Здесь царство скалистых исполинов, не ведающих о человеческих понятиях добра и зла, а живущих по своим космическим законам. И вот в этом месте, на фоне этой грандиозной панорамы, среди пиков, попирающих небо, на «берегу» застывшей ледовой реки, вздыбившейся многометровыми валами бело-зелёного льда – мы – сотня альпинистов из разных стран мира, сотня чужеродных этому девственному миру представителей рода человеческого. Ну да, все эти эпитеты и метафоры не вертелись в то время в моей голове. Для нас наше нынешнее нахождение в горах было просто жизнью, потоком времени, протекавшим в повседневных делах и заботах, притуплявших, конечно же, восторженно-поэтическое восприятие гор. Только изредка, нечто неосознанное и неуловимое, легким дуновением дотрагивалось до каких-то струн души и рождало быстро вспыхивавшую искорку восторга.
Нещадно палило солнце, радиация усиливалась от отражавшего солнечную энергию свежевыпавшего снега, покрывавшего всё вокруг. Распаковав вертолётную заброску, мы установили свой «выселок» на краю «аксайской» альпинистской деревни. У нас была своя базовая палатка – склад-кухня-столовая-кают-кампания в «одном флаконе» (но с двумя «комнатами»). С несколькими, открывающимися на молниях, «застеклёнными» полупрозрачным капроном, окнами. Производства фирмы «Манарага». Ещё несколько палаток из вертолётной заброски, плюс треккинговые - составили наш хаотично разбросанный городок. Всё. Треккинг закончился. Мы на месте. Согласно показаний GPS мы прошагали от Эчкелеташа 84 км.
Можно, наверное, подвести первый итог. Лично я очень доволен этим походиком. Масса впечатлений, мы как-то больше узнали друг друга и самое главное – получили великолепную акклиматизацию. Высота - 4000м и никакого дискомфорта! Помню: под пик Ленина мы сразу заехали на Луковую Поляну (3600), так я в первую ночь с боку на бок не мог перевернуться – просыпался от отдышки. Да и Юра говорит, что если сразу забрасываться сюда вертолётом – то 3 дня потом голова раскалывается. Я считаю, что большинство из нас резко повысили свои шансы на удачу в восхождениях, получив эту великолепную акклиматизацию. Ну и Ермачек посмотрел, что мы из себя представляем. Лично у меня вызвала небольшие нарекания организация треккинга (на уровне старческого брюзжания). Мне, всегда так трепетно относящемуся к этому вопросу, кое-что «бросалось в глаза». Но недоработки были несущественными и не оказавшие, по большому счёту, принципиального влияния на ход дела. Так мы, к примеру, по-моему, взяли слишком много продуктов (и соответственно газа). Палаток тоже можно было взять на одну меньше. Ведь кроме «канченджанг» были и личные 2-х местные палатки. В результате - ни в чём себе не отказывали, но ведь это ещё надо и нести. Второе, что мне не понравилось – народ не совсем был готов к походу в плане подготовки обуви. Некоторые не имели треккинговых ботинок. Им приходилось делать выбор между треккинговыми сандалиями и пластиковыми высокогорными ботинками. Кстати, кроссовки тоже совсем не обувь. Конечно, имея некоторую ловкость, можно ходить и в сандалиях (серьёзно: вполне реально). А ходьба по моренам и травянистым склонам в «кофлачах» - тоже не столь комфортна. Все эти факторы плюс недостаточная физическая подготовка некоторых участников, вели к ненужной утомляемости этих участников. Возможно, я воспринимаю всё с позиций сложного и продолжительного горного похода, а не простого немногодневного треккинга, но обычно привык фиксировать недоработки в организации, чтобы потом их избегать. Ну, да ладно, всё это мелочи, всё прошло нормально и приятственно (в туристском аспекте). Треккинг, в общем, оказался не совсем увеселительной и легкой прогулкой, по моим ощущениям – нормальная такая твёрдая горная «единичка».
Словарик.
Мульда* - значительное чашеобразное углубление на снежном склоне.
Ледопад – это не что-то подобное снегопаду и камнепаду – а более статическое состояние участка рельефа ледника – участок ледника со многими трещинами, расчленяющий лёд на отдельные глыбы. Возникает на участках, где уклон долины ледника велик. Представляет собой чаще всего нагромождение ледовых башен. Ледопад движется со скоростью ледника (большие ледники движутся со скоростью 50-200м в год), в результате чего на нём время от времени происходят ледовые обвалы.
Сераки – отдельные зубцы и пики, башни ледопада.
Трог, троговая долина – горная долина, углублённая и спрямлённая наполнявшим её некогда ледником. Имеет корытообразную форму.
Висячая долина, ледник – долина притока реки или ледника, устье которой находится значительно выше дна основной долины.
Морены – скопление обломков – продуктов выветривания и разрушения, попавших на ледник со склонов долины и переносимых ледником. Различают движущуюся вместе с ледником и отложенную, неподвижную морены. Разновидностями поверхностной морены являются боковая, плащевая и срединная морена. Боковые движущиеся морены питаются за счёт разрушения бортов ледника и обвалов со склонов. Плащевая - в Средней Азии часто языки ледников могут полностью покрыты моренным чехлом значительной толщины на протяжении нескольких км. Срединные образуются из боковых в местах слияния ветвей ледника, находятся на теле ледника, часто составляя ряд параллельных полос, состоящих из каменных обломков. Неподвижные береговые морены образуются из обломков, осыпающихся с краёв ледника. По мере отступления ледника уменьшается и его мощность и поверхность опускается ниже гребней береговых морен. Пространство между береговой или боковой мореной и склоном долины называют моренным карманом. Карманы могут достигать значительных размеров.
Текст, фото
Комментарии
Главное не болеть, мужики, вертолетов на всех не хватит.
Удачи, Тимофей Лебедев, п.Победы 2006 г. (не получилось, увы!!!)