Вы здесь

Родимый край

Родимый край. Рассказ Николая Васильевича Верзакова из книги "Таволга" Солнечный день. Плавится снег. На дорогах вытаивает навоз и сенные очески. Взлобки в испарине. В сиреневом березняке звенят птичьи хоры. Каменные вершины отдаленных гор розовы. Небо — синева без соринки. Светлый сквозняк в лесу и голубые лужи-озерки.

Дедушкины сказки

Дедушкины сказки. Рассказ Николая Васильевича Верзакова из книги "Таволга" Березовка течет вдоль темных ельников, светлых березничков между гор, по каменистому руслу торопливо, будто хочет вырваться из тесноты на простор. Вода в ней даже в разгар лета обжигающе холодна и так прозрачна, что плесни ее на камень — и, кажется, зазвенит она осколками. Если посмотреть с обрыва, что неподалеку, можно увидеть хариусов. Булькнет в воде камешек, сорвавшийся из-под ноги,— сверкнут стремительные рыбки. Я пробовал их поймать, но пока не удавалось.

Чирок

Чирок. Рассказ Николая Васильевича Верзакова из книги "Таволга" Как-то я ловил в речке красноперок и меня позвали ужинать. Оставил удочку с наживкой в воде и вернулся только на другой день. Удочки на месте не оказалось. Стал искать и обнаружил ее запутанной в мелком тальнике. Вышло так, что на удочку попал чирок. То ли с рыбкой крючок проглотил, то ли на червяка польстился, не знаю. Пытался освободиться, запутал леску и залез под корни, откуда достал я его чуть живым. Вытащить крючка не мог, так с удочкой и принес домой.

Бери, да помни

Бери, да помни. Рассказ Николая Васильевича Верзакова из книги "Таволга" В тени свежесметанного стога хлебаем суп с курицей. Курица хотела снестись в котле с гудроном. Гудрон от тепла размяк — ноги увязли, и курица попала в суп. Обгладываем косточки, ломаем с дедом дужку. Он уже два раза меня подлавливал, но теперь я начеку. Надо ему дать что-нибудь неожиданно и сказать: «Бери, да помни». Тогда-то он никуда не денется, и я пойду на охоту, может быть, даже подстрелю волка. Не спускаю глаз с дедушки, но никак не могу выбрать момента.

По горам

Если долго не бываю в горах, становлюсь раздражительным — у меня это вроде болезни. И тут одно лекарство. Сборы в поход — волнующее время. Представляю, где буду ходить, какие увижу места, какая встретится дичь. Одежда — не последнее дело. Никогда не надеваю ватников и шуб, пропотеешь — простудишься. У костра же, скорее сгоришь, чем высушишься. Оденешься слишком легко — будешь мерзнуть. Обычно надеваю один, два или три свитера, смотря по сезону, и плотную штормовку. Если и стали влажными, раскинул, быстро высушил. Опять сухо и легко. На ноги резиновые сапоги, хорошие чистые шерстяные носки и портянки.

Охотничья избушка

Вас заставала ночью гроза в горах? Когда молнии рвут аспидную тьму, а раскаты торопят друг друга? Когда скалы будто бы рвутся и летят в тартарары, из необъятного ушата над головой низвергается водопад, а вековая ель, обычно надежная защита, протекает, как дуршлаг? Когда неподалеку начинает пластать дерево, придавая картине чудовищный вид? Когда все взялось водой и нет сухой нитки? Когда пес, способный загнать на дерево лешего и удержать его там до вашего прихода, начинает тоскливо скулить и прижиматься к вашим ногам?

Шатак

Краткое описание хребта Большой Шатак

Масим

Вскоре добрались до места, где плато ответвляясь, плавно повышается к вершине Масима. Переходим большую поляну, с которой хорошо видать, что плато на вершине обрывается скалой – это, наверно и есть скала Кызлар-Таш – «Девичий Камень» - главная вершина горы. Как сообщает А. К. Матвеев в своей книге «Вершины Каменного Пояса» - «ранее на вершине горы приходилось видеть жертвы, принесённые хозяину-духу горы в виде мелких вещей и женских украшений или лоскутков ткани». И ещё: «знатоки этих мест единодушно утверждают, что скалы на главной вершине очень красивы (высокие столбы, сложенные розовыми кварцитами)».

Ностальджи

Чем мне по особенному нравится май месяц (вернее вторая его половина), так это своей удивительностью... Тем, что можно за один день (буквально за несколько часов) совершить путешествие из лета в зиму – поваляться в снегу, послушать веселую перепевку всяких пташек и пичужек сизокрылых, по-деловому пожужжать вместе со шмелем, «на время забыть и не помнить про время», ощутить себя, таким образом, единым целым со всем миром и одновременно совершенно свободным.

Страницы